Если бы мы сосредоточили у Дымбовице все свои регулярные войска, то довольный султан своими превосходящими силами обошел бы их у Клинцэни и Глины и замкнул кольцо окружения у Буфтя и Отопени, после чего раздавил бы в железных объятиях и улегся на валашской земле от Бузеу до Кэлэраши, взял Крайову и малую Валахию, Тырговиште, Вылчу, Кымпу-Лунгу, Синаю, ворвался бы в Трансильванию и Молдову, посадив на валашский трон Красавчика Раду.

Мы вывезли в Тырговиште всех пленных османов во главе с Хамзой и Юнусом, и Влад оставил меня в Дымбовице с двумя тысячами воинов. Молдавских добровольцев и молдавских дружинников господарь скрытно расположил с востока и севера от крепости у Бронешти, Афумаци и Периша, а сам со своими войсками рассредоточился на дороге к Тырговиште и Слобозии, поставив ввиду Дымбовице наши бриги и шхуны с полусотней пушек. Более сорока тысяч валашских воинов в полной боевой готовности ждали, когда девяносто пять тысяч османских оккупантов начнут окружать и штурмовать Дымбовице, готовые вбить железные клинья в их плотную массу уже не без конца и края. На всех дорогах, веером расходящихся от крепости, в строгой тайне закладывались минные ловушки, готовились места для засад и конных налетов. Паши Мехмеда, не блиставшие военными талантами, делали то, что ожидал от них Дракула. 2 июля огромное турецкое войско начало обволакивать Дымбовице с флангов, чтобы проглотить ее, не жуя. Нельзя глотать большой кусок, который сразу же пролезет в горло, – можно легко подавиться и умереть. Необъятная османская пасть раскрывалась над Дымбовице все больше и больше, но ее явно не хватало, чтобы захватить валашскую крепость целиком за один раз. Кому что нравится – тот тем и давится. Когда жрешь в три горла, то должен знать, что можно и лопнуть.

Не потопаешь – не полопаешь. Османам пришлось хорошо потопать вокруг Дымбовице, под постоянными атаками нашей отчаянной конницы. Два дня они окружали крепость, и я с моими мастерами тайной стражи сбились с ног, имитируя расположение в ней всей нашей регулярной армии во главе с господарем Валахии. Мы каждый день захватывали и допрашивали нескольких оккупантов и знали, что турецкие военачальники были уверены в том, что окружают все войско наглого Дракулы, который сам идет в их загребущие руки.

5 июля окружение Дымбовице турками было закончено, и с главной башни я видел вокруг стен бесконечные ряды шатров и палаток. Только с запада, от реки, где наши «Альбы» удачно расстреляли на берегу неосторожно приблизившихся к воде османов и благополучно ушли на юг, к Арджису, было тихо, не считая нескольких патрулей сипахи. Построенные наспех у впадении Дымбовице в Арджис, у Груи, две турецкие батареи не успели запереть нашу флотилию на обмелевшей реке, где она была бы захвачена врагами. «Альбы» встали у Куркани, в пятнадцати верстах от впадения Арджиса в Дунай, где турецких войск не было, и их воины стали успешно перехватывать обозы и уничтожать османских грабителей и мародеров у Коману и Кэлугэрени.

6 июня четыре турецкие осадные пушки начали пробивать брешь в нашей восточной стене, и мы активно мешали им это делать. Наши пушкари давным-давно пристреляли все пространство вокруг крепости, и восемьдесят пушек не давали врагам действовать у стен безбоязненно на расстоянии до восьмисот шагов. На вторую ночь я со своими мастерами вышли через тайную калитку и сожгли греческим огнем две осадные пушки, успев взорвать в их жерлах пороховые заряды.

Турки поняли, что Дымбовице надо штурмовать, и они, мы видели это отчетливо, собирались делать это одновременно с трех сторон. Захваченные тайной стражей османы говорили, что султан готовился взять самого Дракулу и уничтожить за стенами всю его армию, которой там не было и в помине.

Нашей задачей было убить как можно больше захватчиков при штурме и заманить их в крепость, после чего вместе со всем валашским войском ударить по скученным оккупантам со всех сторон, устроив им в Дымбовице кровавую баню. Пушки не могли стрелять так часто, как мы хотели, но стрелы из дальнобойных луков пробивали османов на расстоянии до шестидесяти шагов. Турки, имея ограниченный запас воды и еды, тянуть со штурмом не могли, поскольку их войско слабело и редело с каждым днем, радуя наши сердца. Ранним утром 9 июля густые цепи врагов с бревнами, щитами и длинными лестницами наперевес бросились к крепостным стенам со всех сторон, кроме речной. Обмелевшая летом Дымбовице не могла заполнить рвы водой, что делало задачу атакующих по взятию стен намного проще. Во всяком случае, им так казалось.

Я приказал сотням расставленных на боевых галереях воинов стрелять по атакующим только тогда, когда они будут видеть белки их глаз. Первый одновременный залп из двух тысяч луков в дребезги разнес первые шеренги штурмующих, которые уже подбегали к сухим рвам по всему периметру крепостных стен. Дождь стрел накрыл поле боя, и метальщики, подождав, пока враги сгрудятся у упавших лестниц, успешно бросили в них десятки страшных бомб с греческим огнем. Стрелы и огонь рвали плоть оккупантов везде, и на наших глазах вокруг стен вырастал еще один бесконечный вал трупов. Первый штурм Дымбовице захлебнулся черной кровью любителей чужой земли, но нам было ясно, что это только начало.

Османы, пытаясь прикрываться большими деревянными щитами, что получалось плохо, опять полезли к стенам, и за первыми линиями атакующих шли цепи их лучников. Они стали бить по нашим бойницам, мы укрылись от стен и перестали стрелять, после чего во вражеских рядах раздался торжествующий рев. Первые линии добежали до рвов и стали быстро забрасывать их бревнами, кидая по верху деревянные щиты. Как грязные бесчисленные южные мухи на вишневый валашский пирог, оккупанты облепили Дымбовице своими телами и лестницами, и казалось, что остановить их не сможет ни бог, ни дьявол. Впрочем, так только казалось. Для витязей Дракулы не было ничего невозможного.

Мы с Владом построили Дымбовице на большом холме высотой двадцать шагов, на котором были возведены толстые стены высотой более десяти шагов и пять многоярусных башен со множеством бойниц. За рвами глубиной пять и шириной вдвое большей метров сразу же начинались высокие и крутые валы со стенами, угол склона которых был очень высок. Перебраться через даже сухие рвы, а затем укрепить на валах длинные лестницы было очень тяжело, особенно под обстрелом с наших боевых галерей, откуда мы по стенным желобам, неуязвимые для вражеских стрел, бесконечным потоком сбрасывали камни и целые валуны, и наш тяжелый труд не пропадал даром. Лестницы османы устанавливали почти по трупам и с воплями полезли по ним вверх. Я тут же подал двойной сигнал, повторенный на всех боевых галереях, после которого мои мастера тайной стражи одновременно по всему периметру стен взорвали заложенные в валах мощнейшие пороховые мины.

Вокруг полыхнуло так, что потрясенное солнце надолго спряталось в облаках, превратившихся в тучи, а затем громыхнуло, и с неба на землю попадали птицы, которым для полета не хватило воздуха. Рев оккупантов вокруг Дымбовице перешел в вой, а потом все затихло. У крепостных стен грудами лежали разорванные трупы захватчиков, на которые с ужасом смотрели их боевые товарищи.

Идти на третий штурм в этот страшный для врагов день османов не заставил бы даже шайтан и его иблисы, и к вечеру все вокруг крепости утихло. Мы попытались пересчитать убитых за длинный летний день врагов, но они были навалены кучами, которые мы не мешали убирать. Я даже испугался, что мы перебрали, и османы, блокировав нас в окруженной крепости, пойдут на Тырговиште, который прикрывали стяги Влада, но, слава богу, этого не случилось.