ему может так понравиться, что расслабляться он будет постоянно… вместо того, чтобы брать на себя ответственность за судьбу страны.

- Об этом не беспокойтесь, дочь моя! Судьба страны в надежных руках!

- Не в ваших ли, матушка? Собираетесь править за спиной короля?

Ханна Данская стиснула кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Вот мерзавка! И ведь она знает, что иностранку недолюбливают некоторые лорды. Ее всю жизнь сравнивали с королевой Либушей вплоть до мелочей – рост, цвет волос и глаз.

- Я бы с удовольствием, - промолвила она, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровно, - тем более что еще несколько часов назад шансов на это было мало. Мой сын… он… имел право на… имел право расслабиться, поскольку, еще не став королем, он уже подверг свою жизнь опасности. Да, высокие господари, моего сына, принца Богумира, хотели убить. Минувшей ночью его атаковали… но не люди, а твари из Бездны. Духи, вызванные к жизни черной магией! – она переждала поднявшийся при этих словах гул голосов и обернулась туда, где стоял, замерев, как статуя, Яго Беркана. – Да, это правда. У меня есть свидетели. Мой сын пожелал… пообщаться с духом своего умершего отца. Накануне выборов его высочество хотел получить от духа короля Болекрута поддержку и… дружеский совет. С этой целью он рискнул посетить королевскую усыпальницу и помолиться перед гробом отца…

- Ночью?

Королева стремительно обернулась в ту сторону, откуда раздался голос.

- А вы откуда знаете, когда принц ходил на кладбище? – чуть ли не пропела она, глядя в глаза принцессе Августе. – Не потому ли, что вы планировали уничтожить его там? Вы, дети проклятого семейства Беркана, те, в чьих жилах течет проклятая кровь. Вы хотели его смерти и потому натравили на него тварей из Бездны!

- Неправда! – взвилась с места Августа. – Я клянусь…

- Ложной клятвой. Если мы здесь и сейчас проведем испытание огнем, он заставит одну из нас сказать правду!

- Какая дикость… - покачала головой принцесса. – Вы тронулись умом, матушка?

- Вы боитесь, дочь моя, - Ханна еле сдерживала торжество. – И от страха пускаетесь в оскорбления. Это не делает вам чести. Видимо, в монастыре вас воспитывали недостаточно хорошо и не привили вам почтительности и послушания. Вам бы стоило вернуться назад и снова поучиться у ваших сестер смирению.

- Нет, второй раз вы меня туда не упрячете!

- Вас и первый-то раз выпускать не стоило.

Неизвестно, до чего могли договориться две женщины, но канцлер Протова зорко следил за происходящим. Он кивнул майордому, и тот, сделав шаг, грянул посохом об пол.

- Время!

Все вздрогнули.

- Господа высокие лорды, - канцлер тоже вышел вперед, - время сказать свое слово. И пусть боги осенят вас и дадут вам мудрый совет.

Он хлопнул в ладоши, и из боковых дверей вышли двое жрецов Прове-справедливого, покровителя судей, споров и законов. Они вынесли небольшой переносной алтарь, на который водрузили статую божества, воскурили у ее подножия ароматические свечи, после чего затеплили ладанки и с этими ладанками обошли передние ряды собравшихся лордов, окуривая всех дымом. Под конец вынесли три сосуда и мешок, в котором что-то постукивало и шуршало. Сосуды были выставлены возле тронов, чтобы заранее видеть, кому какой соответствует.

- Пусть каждый по очереди, в соответствие со старшинством и древностью рода, выйдет вперед, возьмет один из жребиев и опустит в один из сосудов, - провозгласил один из жрецов. – Прошу!

За стеной ударили в гонг. Голосование началось.

Ханна прикусила губу и застонала. Как женщина, она не имела права голоса, но знала, что кое-кто из присутствующих здесь лордов обязательно поддержит ее сына. Всем им было обещано золото, поместья, привилегии. Но многое зависело также от того, как проголосуют самые знатные. Ибо король-то далеко, а вот сосед, который думает иначе, чем ты, близко.

В числе первых шли герцог Ноншмантань и его зять, как королевские родственники. Ближе них были только представители семьи Беркана, но, как уже упоминалось, сэр Робер отказался приехать, прислав вместо себя другого родича. Сэр Май Беркана и Рихард Вагнер подошли одновременно, взяли по небольшому шарику, и тоже чуть ли не в ногу направилась к тронам.

Они шагали рядом, и на какой-то миг показалось, что они направляются к одному и тому же сосуду, но в самый последний момент их пути разошлись. Рихард Вагнер остановился, а сэр Май сделал лишний шаг, вбок.

Два первых шарика упали на дно сосудов, и тихий вздох прокатился по рядам собравшихся. Королева Ханна закрыла глаза. Принцесса Августа побледнела. Яго улыбнулся.

- Спасибо, дядюшка, - прошептал он, кивая.

Следом потянулись остальные. И если вначале еще соблюдалась какая-то очередность, то чем дальше, тем лорды начали спешить. Проходя мимо королевы Ханны, одни кланялись ей, другие отводили глаза. Третьи просто старались прошмыгнуть за их спинами. Женщина одним улыбалась, по поводу других хмурилась или качала головой. Но, чем дальше, тем чаще улыбка наползала на ее губы – она видела, что поток тех, кто голосовал за Яго Беркану быстро стал иссякать. По сути, после сэра Мая, лишь еще трое или четверо отдали свои голоса за него. Остальные шли либо к сосуду принца Болекрута, либо к сосуду принцессы Августы. Здесь некоторые останавливались в нерешительности, переводя взгляд с одного претендента на другого, и несколько раз бывало так, что, уже протянув руку, лорд останавливался и поворачивался к другому.

Сначала королева пыталась считать, сколько голосов отдано за ее сына и падчерицу, но после того, как у ступеней возникла суматоха и нескольких голосующих она просто проглядела, оставила это занятие. Самое главное, что к Яго практически никто не подходил. Лишь ближе к концу, когда поток лордов иссяк, еще несколько человек опустили свои жребии в его сосуд. Судя по клановым цветам, это были лорды из подвластных семье Беркана земель. Невысокий титул мешал им подойти раньше.

Августа видела, как обстояло дело у Яго. Она не считала свои голоса и старалась улыбаться каждому, кто подходил. И, видя ее улыбку, некоторые в самом деле отдавали свой голос ей.

Однако, находились и такие, кто, подойдя к сосуду выбранного ими кандидата, не спешили опускать в него свой жребий. Они медлили, всматривались, о чем-то размышляли и иногда отходили, чтобы перебраться к другому. Тем