странно, а выражение его лица навело на мысль, что вчера что-то произошло.

- Что случилось? Ты в порядке?

- Отец… мастер Груви, - он быстро стрельнул глазами по сторонам, - я… мне нужно… я бы хотел…если можно… я понимаю, что моя просьба…

- Да не мямли ты, - дернув за запястье, втянул сына в комнату, плотно прикрыл дверь и активировал охранное заклинание над притолокой. Да, от воров, а не от прослушки, но все лучше, чем ничего. – Говори, что случилось, пока я спал?

Родольф поднял на меня несчастное лицо. Дурные вести из Брезеня? Зловещие знамения? Кто-то умер?

- Ничего. Но мне… я хотел попросить…

- Сделаю, - кивнул я, решив, что лучше согласиться сразу, чем тратить время и вытягивать у него ответ словно клещами. Ей-богу, иногда жалею, что не пошел в дознаватели! По крайней мере, имел бы законное право применять пытки, чтобы добиться хоть какого-то ответа!

- Ох, спасибо! – он чуть не кинулся целовать мне руки, разулыбавшись так, словно я ему пообещал полкоролевства и принцессу в жены. – Тогда я готов. Мы можем идти сейчас же!

- Да что случилось-то?

Родольф захлопал ресницами.

- Вы… пообещали… - пролепетал он.

- Что?

- Я хотел… во дворец…

- Что?

Признаться, мне ужасно захотелось ударить мальца. Вот чем он думал, скажите на милость? К чему весь этот спектакль, эти эмоции и нервы? Во дворец ему приспичило! Прямо сейчас! Сколько, кстати, времени?

- Через полчаса… через полчаса финальное голосование, - ничуть не прояснил ситуацию юноша.

- Ну и что? Что? – до меня с запозданием начало доходить. Вот что значит работать учителем. Времени на прочее совершенно не остается. – Снем?

- Да. Сегодня – сейчас – будут голосовать…

- А ты-то тут при чем? Ты – Беркана, но тебе не присылали официального приглашения, - вернее, конечно, должны были бы прислать, но от лица сэра Робера Берканы, который должен был приехать поддержать сына. Однако, насколько мне известно, глава рода лишь прислал вместо себя своего троюродного брата, сэра Мая Беркану, прихватившего одного из племянников. О Родольфе никто из них не вспомнил, иначе официальное письмо давно бы лежало у ректора на столе, а сам юноша был бы сейчас во дворце, а не у меня в комнате.

- Я думал… думал, что пойдете вы и… разрешите мне вас сопровождать…

Хм. А ведь он прав. Как младший член семьи Масов я имел полное право присутствовать на голосовании. И даже мой голос мог на что-то влиять. Нет, из всех Масов голосовать мог пока только один Анджелин – у его первенца такое право появится только после женитьбы – однако, я мог надавить на названного брата и вынудить его изменить решение. Проблема в том, что Анджелин то ли забыл, то ли не счел нужным вызывать меня на сегодняшнее заседание. А может, он решил, что это все это должно произойти само собой – дескать, если я пришел туда один раз, ничего не остается, как прийти во второй и третий.

- Но мы с тобой не имеем права голоса, - сказал я. – Я – приемный сын без права наследования, ты – тоже… Или, - заметил, как начал краснеть Родольф, - тебе просто хочется во дворец… по другой причине?

Краска смущения подсказала мне правильный ответ.

- Признавайся, что ты задумал?

- Ничего, - он отводил глаза.

- Не ври отцу!

Юноша встрепенулся, вскинулся, как молодой конь, обжигая меня гневным взором, и я прикусил язык. Да, он знал, что я его отец и звал меня так. Но кто я для него? Настоящий ли я отец, чтобы требовать такое?

- Я… я просто хотел… просто хотел увидеться с…

- С какой-то девушкой? – брякнул наудачу и понял, что попал пальцем в небо. Родольф закивал, не глядя на меня.

Вот ведь… молодо-зелено! Влюбился! Мой сын влюбился! Наверняка, сопровождая принца Богумира после занятий фехтованием, он потом не сразу отправился восвояси, а решил чуть-чуть задержаться – еще бы, когда выпадет второй шанс побывать во дворце? – и случайно заметил пару голубых глазок под черными бровями. Среди фрейлин часто попадаются хорошенькие – девушек отбирают в свиту королевы не только за знатность рода и влиятельность отцов, но и за красоту! А теперь, когда, кроме ее величества, там живут две принцессы, двор должен был увеличиться. Наверняка, какая-нибудь юная провинциалочка, только-только взятая в свиту, еще не знакомая в правилами, живая и непосредственная, раз попалась на глаза моему отпрыску. Родольфу идет двадцатый год, он не слишком богат и не настолько знатен, как некоторые, но молод и хорош собой. А в юности это главное. Дети влюбляются без оглядки на деньги и громкие имена и только потом начинают что-то подозревать…

Если бы речь шла об одном мне, я бы пальцем не шевельнул. За кого бы ни проголосовали, я свое слово сказал, а учителя, «полевые» некроманты и, самое главное, инквизиторы нужны при любом правительстве. Кто бы ни надел короны, я не пропаду, так что в этом вопросе вполне мог довериться другим. Но был еще и Родольф. И недописанный отчет…

Да гори синим пламенем эта бумажка! Мой сын нуждается в помощи! В {моей } помощи! И это как-то важнее гор исписанных бумаг.

- Дай мне пять минут, чтобы переодеться.

Королева Ханна ворвалась в покои сына, отстранив пажа, который собирался было доложить о ее приходе по всей форме.

- Ты готов?

На нее глянули потемневшие, какие-то незнакомые глаза. И королева запнулась, словно налетела на стену.

- Что… ты в порядке?

Принц Богумир не смотрел на мать. Он сидел в кресле, грея в руках бокал с вином. Судя по легкому беспорядку в одежде, переодеваться к торжеству он начал, но бросил. Парадный камзол, кружевной нагрудник, расшитый шелком пояс и перевязь для церемониального меча лежали, как попало, на креслах и оттоманках у стены.

- Ты не одет? Почему? Где слуги?

- Там, - он отмахнулся в сторону других дверей.

- Я позову. Эй! – королева захлопала в ладоши. – Ко мне! Сюда!

- Мама! – выпрямившись, принц поймал ее запястье свободной рукой. – Не надо, мама.

- Что? – она остановилась, сверху вниз посмотрела на сидящего в кресле сына. Никогда, сколько себя