И эти Мастера побеждали.

– Арджун, – потребовала Карам. – Произнеси заклинание.

Ее ножи были уже наготове.

– Но нам еще не дали сигнала, – возразил Арджун.

И все же юноша сжимал кулаки с такой силой, что из-под ногтей едва не выступала кровь. Небо вверху взревело от его ярости и обрушило на них дождь.

– Сделай это, – поторопила его Карам и побежала вперед, не дожидаясь его ответа. Она бросилась в гущу сражения. Раны жгло, но девушка изо всех сил пыталась не останавливаться. Люди полагались на нее. Карам резала, колола, налетала на солдат Главы всей тяжестью своего тела, сбивала их на землю словно кегли.

Она не знала, как долго это длилось – секунды или минуты, – но когда Арджун произнес слова заклятия, Карам их услышала. Услышала даже с противоположной стороны поля боя, где каким-то образом оказалась. Она слышала голос Арджуна сквозь вой ветра и чувствовала пробежавшую по миру рябь, когда время останавливало свой бег.

Гильзы взорвались.

Карам упала, с силой ударившись коленями о береговой песок. Девушка заткнула уши пальцами, когда остров закричал. Земля содрогнулась. Ветер сделался твердым словно камень.

Мир вокруг них замер.

Карам встала.

Их армия была обессилена и наполовину мертва. Но оставшиеся в живых улыбались. Карам окинула взглядом поле боя. И вражеских солдат, замороженных во времени.

Последний из Мастеров Эшвуда рассыпался прахом. Саксони ослабила магический щит.

Асиз лежала на полу без сознания – она единственная из Мастеров осталась в живых. Пусть благодарит за это Арджуна и Карам.

Ногти на руках Саксони были опалены и покрылись зазубринами. По ту сторону зала тяжело дышал Уэсли, стараясь не ступать на левую ногу. Однако он оставался еще вполне жив – к вящему разочарованию Саксони.

Она взглянула на Зекию и на кровь, струящуюся из ладони сестры. Зекия была так похожа на их мать. Так напоминала саму Саксони. И хотя они всегда были разными, Саксони никогда не чувствовала это так остро, как сейчас. Ее сестра, некогда такая спокойная по сравнению с буйной Саксони, оказалась чудовищем.

Она примкнула к тому самому человеку, который уничтожил их родных. Саксони радовалась, что отец не видит этого. Он уже потерял сына и жену. А если бы увидел, во что превратилась Зекия, это было бы равнозначно тому, чтобы лишиться и дочери тоже. И амджа, столько испытавшая во время Войны Эпох… возможно, сейчас она увидела бы в Зекии врага – как и во всех, кто стоял на стороне Эшвуда. Быть может, женщина попробовала бы убить Зекию – как это было с Уэсли и его спутниками в Гранке.

Саксони сжала кулаки.

Она намеревалась убить Уэсли за ту роль, которую он сыграл во всем этом. Юноша и понятия не имел…

Мастерица остановилась.

Уэсли и Зекия уже не пытались убить друг друга.

«Почему они не пытаются это сделать?»

Она проследила за их взглядами на другой конец зала – на Тавию. Девушка скорчилась на полу, держась за горло и пытаясь перевести дыхание. Над нею нависал Глава, похожий на сумеречное пятно.

Оттуда, где должно было находиться его сердце, торчал нож.

Тавия убила Главу.

Война была окончена. Саксони могла забрать Зекию домой, пусть даже силой, и все будет…

Эшвуд засмеялся.

Он выдернул нож из своей груди. Тот рассыпался пылающими угольками.

– Маленькая фокусница, – произнес Глава. – Я вижу, ты все еще так же глупа, как в тот день, когда я спас тебя с городских улиц.

Тавия плюнула ему под ноги.

– Ты не спасал меня. Ты похитил меня. Отнял у меня маму. И я найду способ за это отнять у тебя жизнь.

– Я стал чистой магией, – возразил Глава. – Ни одно оружие в мире не способно убить меня.

Это прозвучало как предвестие их поражения. Однако Саксони достаточно времени провела, шпионя за скрытными людьми, чтобы уметь отличать правду от лжи. Быть может, ни одно оружие в мире и не могло убить его – с учетом того, сколько магической силы было влито в Эшвуда. Но магия не принадлежала этому миру.

Она являлась даром от Сонма Богов.

И у Саксони ее было достаточно, чтобы пустить в ход.

– Посмотрим, как ты выдернешь из своей груди вот это, – произнесла она и призвала пламя, придав ему форму копья. Оно вонзилось в ту же точку, что и нож Тавии. Только на этот раз Глава должен стать пеплом.

Светильники содрогнулись. Саксони потеряла равновесие. Ее пламя угасло.

Воздух вокруг них сгустился, потом поредел. Затем, казалось, вовсе исчез.

Время замерло.

– Заряды! – воскликнула Тавия.

Зекия бросилась к Главе. Окружавшие его тени начали расступаться. Саксони на миг уловила промелькнувшее между ними лицо, прежде чем тени снова сомкнулись. Магия прорывалась сквозь тьму и грозила обнажить человеческое существо, окутанное ее завесой.

– Тавия, уйди! – крикнул Уэсли.

Он вскинул руку. Магический луч полетел в Главу. Тавия юркнула в сторону как раз в тот миг, когда луч ударил Эшвуда в грудь. Тот кувырком полетел через зал. Его тени завизжали. Зекия вскрикнула.

Уэсли кинулся вперед, но Зекия встала у него на пути. Магия черным озером расплывалась вокруг ее пальцев. Саксони, не думая, ударила всей своей силой, послав волну огня в сторону сестры. Мастерица молилась Сонму Богов, чтобы это хотя бы отвлекло Зекию. Пламя опалило ноги Зекии. Она повернулась к Саксони, злобно сверкая глазами. Та едва успела вскинуть руку, защищаясь, когда Зекия атаковала. Ее энергия забарабанила по магическому щиту Саксони, словно град пуль.

Глава поник на пол. Что-то, похожее на кровь, капало из его раны – черная, вязкая жидкость, шипевшая на каменных плитах, точно кислота. Его тени мерцали и рвались. Эшвуд испустил утробный стон. Время разворачивалось у него внутри.

– Зекия… – прохрипел Глава.

Зекия обернулась как раз в тот момент, когда Уэсли схватил один из своих ножей и метнул его – прямо в ослабевшее сердце Эшвуда.

Время замедлило бег.

Глава протянул белую, словно кость, руку и потянул за незримую нить. Тавия подлетела к нему с другого конца зала, как будто эта самая нить была обвязана вокруг ее талии и дернула девушку, словно тряпичную куклу, прямиком к Эшвуду.

Точно на траекторию полета ножа.

– Уэсли!

Клинок замер в нескольких дюймах от лица Тавии. Уэсли сжал руки в кулаки. Оружие зависло в воздухе. Уэсли трясло от ярости. Весь мир начал содрогаться вместе с ним.

За все годы, проведенные в Кривде, Саксони ни разу не видела его таким. Она наблюдала смотрящего раздраженным, выведенным из себя, обозленным… но такую холодную ярость в его глазах девушка узрела в первый раз.