– У вас проблемы, мэм?

Пальцами правой руки он, по всей видимости, касался рукоятки пистолета.

Не поднимая головы, чтобы не было видно ее лица, она забормотала заплетающимся языком, слегка напирая на техасское произношение, но стараясь не пережать:

– Уходи, дай поспать.

– Вам нужно сесть и поговорить со мной, мэм.

– Ты будешь ко мне придираться. Дай поспать.

– Не усложняйте себе жизнь. Вы меня слушаете?

– Я никого не слушаю.

Он сказал что-то, но мимо проезжала здоровенная фура, и рев двигателя вместе с шумом покрышек заглушили его слова. Струя воздуха от грузовика проникла сквозь открытую дверь, и Джейн пробормотала:

– О черт, опять харчи просятся наружу.

Она пробралась по сиденью к правой двери и распахнула ее.

– Эй-эй! – крикнул патрульный. – Стойте там.

Она вылезла из машины, согнулась пополам и стала производить рвотные звуки. Пошатнувшись, она прислонилась спиной к машине, соскользнула вниз и села на землю.

Полицейскому, вероятно, не нравилось, что обе левые двери остаются открытыми и мешают движению. Он хотел бы заглушить двигатель, но не мог рисковать и заниматься этим сейчас. Обходя «форд» сзади по скрежещущему под подошвами гравию, он, видимо, действовал по протоколу, держа правую руку на пистолете или даже вытащив его из кобуры на всякий случай.

Джейн сидела, расставив ноги и повесив голову. Глаз она поднимать не стала: пьяный, избегающий визуального контакта, обычно менее агрессивен, чем тот, кто старается тебя переглядеть.

– Послушайте меня, леди, – сказал он. – Не советую вам сопротивляться полицейскому.

– Мистер мужчина… – произнесла она. – Вы верите в Христа?

– Верю ли я в Христа? Да, мэм, думаю, что верю. Так что вам нечего опасаться, сотрудничая со мной.

– Я верила в Христа, – сказала она, – но Он на меня окрысился, и у Него для этого есть все основания, черт побери.

– Христос не бесится, мэм. Он хочет, чтобы вы сотрудничали со мной, хочет, чтобы вы поднялись и поговорили со мной.

– Хочет? Да, только мне самой не встать.

– Вас опять тошнит?

Наконец она закинула голову и посмотрела на него так печально, как только могла.

– Я бы хотела еще немного поблевать, но вроде как ничего не получается.

Свет заходящего солнца заливал его лицо. Красивый парень, лет тридцати, сошедший с плаката, который призывает поступать в дорожную полицию Техаса: темно-коричневая форма, голубые канты и красные лампасы на брюках, сине-красные эполеты на рубашке. Фетровая ковбойская шляпа. Черный кожаный пояс с кобурой (пистолет он не стал доставать) и серебряной пряжкой.

– Возьмите меня за руку, я помогу вам подняться.

– Мистер мужчина, вы собираетесь ко мне придираться?

– Вам не придирки нужны, вам нужно протрезветь. Идемте.

Ей не хотелось делать с ним это. Он был довольно молод, и, возможно, в нем еще сохранилось доверие к людям – по крайней мере, к жалкой пьяной женщине, если даже больше не к кому, – поэтому он не действовал строго по правилам. Джейн не хотелось бы стать тем, кто сделает его циником на всю оставшуюся жизнь.

Она взяла его за руку с деланой неловкостью и поднялась.

То ли патрульный увидел наплечный ремень под ее курткой, то ли понял, что от нее не пахнет ни алкоголем, ни рвотой, но по какой-то причине он произнес:

– Вот черт.

Он мог бы успешно увернуться от Джейн, если бы та заранее не отстегнула от ремня ручной электрошокер. Ток прошел сквозь форменную рубашку, и полицейский упал рядом с машиной, словно все его мышцы разом расслабились, а головки шаровидных суставов вышли из суставных впадин. Ковбойская шляпа упала, покатилась по земле и замерла у отбойника.

Джейн наклонилась и еще раз нажала на кнопку шокера, затем вытащила маленький пластиковый пузырек из внутреннего кармана и обрызгала хлороформом нос и рот патрульного. Судороги перестали сотрясать его тело, он потерял сознание.

Она подняла его шляпу, положила на лицо, чтобы замедлить испарение хлороформа, но оставила открытыми часть рта и подбородок с ямочкой.

Частота сердцебиений увеличилась лишь незначительно, дышал он глубоко и медленно, у Джейн не было оснований тревожиться за него. Худшее из того, что могло случиться, не случилось, и теперь ее ждут лишь мелкие и преодолимые трудности, пока она не покинет Техас и в ее судьбе не настанет очередной зловещий поворот.

Небо окрашивалось разнообразными цветами, от полуночно-синего на востоке до лазурного и золотистого на западе, рваные клочья облаков сверкали, словно подожженные флаги, земля отливала красным, как поле апокалипсического сражения, где распростерлись удлиненные тени – раненые и умирающие бойцы…

«Форд» закрывал тело полицейского от проезжающих мимо машин – с учетом времени суток и большого расстояния до ближайшего города это были в основном грузовики и другие машины, чьи водители придерживались расписания и не имели времени для проявления любопытства. Редкие путешественники стремились поскорее добраться до места ночлега и совсем не хотели выходить наружу в темноте, посреди безлюдной местности. Тем не менее маячок патрульной машины и припаркованный рядом «форд» при отсутствии полицейского выглядели достаточно необычно: какой-нибудь бесстрашный самаритянин мог остановиться и предложить помощь.

Кроме кобуры и пистолета, на ремне полицейского имелись кармашки для запасных магазинов, держатель для баллончика с газом и корпус для наручников. Джейн взяла наручники.

Мужчина был слишком крупным, чтобы переместить его на значительное расстояние. Она протащила патрульного на несколько футов, подняла его правую руку и пристегнула ее к ручке передней пассажирской двери «форда».

Джейн проверила его дыхание, не заметила никаких респираторных затруднений, снова обрызгала лицо хлороформом и накрыла шляпой. После этого обошла машину, просунула голову в открытую водительскую дверь, заглушила двигатель и вытащила ключ из замка зажигания. Она закрыла дверь в тот момент, когда мимо проехала большегрузная фура, обдав ее струей воздуха с мелкими камешками, пылью и выхлопными парами. Подойдя к открытой задней двери, она вытащила из-под переднего сиденья пачки денег в пластиковой упаковке и золотые монеты. Джейн не знала, сколько стоит золото, а что касается денег, это были сто шестьдесят тысяч долларов стодолларовыми купюрами, взятые десятью днями ранее из сейфа в доме Бертольда Шеннека.

Джейн с удовлетворением подумала, что изобретатель мозгового имплантата отчасти оплачивает ее сражение против нового мирового порядка, о котором он мечтает.

Она захлопнула заднюю дверь, подошла к багажнику, открыла его, затолкала пластиковые упаковки с деньгами в сумку и быстро, но так, чтобы не показаться спешащей, отнесла все это в патрульную машину и положила на переднее сиденье. Ключ был в замке, двигатель работал, в полицейском радио звучал голос диспетчера без единой тревожной нотки. За вторую ходку Джейн перенесла два своих чемодана и уложила их на заднее сиденье черно-белой полицейской машины.