– Вам? Всем четверым? – спросила Тилли.

Шляп Ник кивнул.

– Да, всем четверым.

Дитя испустило долгий, протяжный вздох.

– Мои сестры и я больны, Шляп Ник. Мы давно и долго умираем и вынуждены брать плату, чтобы поддержать свое существование.

– Я понимаю. Какова цена за проход?

Тилли склонила головку, глядя на них черными глазами так, будто собиралась упасть в обморок.

– Лэйси нужно птичье перо, черное, как смола. Элси возьмет себе три бубенца, поющие тра-ла-ла. А я хочу твое время, Ник: я бы всего пять минуток взяла.

Шляп Ник оглянулся на свою компанию, а потом спросил:

– А от дамы ничего?

Пустой взгляд Тилли упал на Кэт, и она едва сдержалась, чтобы не спрятаться за спины. Затем дитя медленно покачало головой.

– У нее нет ничего, что мы хотели бы. Пока нет.

И она снова улыбнулась жутковатой, беззубой улыбкой.

Кэт молча стояла в сторонке, пока они расплачивались. Перо из хвоста Ворона и три бубенчика с колпака Джокера упали в колодец. Последним подошел Шляп Ник, он извлек из кармана часы и перевел стрелку вперед на пять мнут. Он явно был этим огорчен, но вслух не жаловался.

Когда расчет был произведен, Тилли кивнула и скрылась в колодце. Кэт вздрогнула, но из глубины не раздалось ни всплеска, ни крика.

– Ты теряешь минуты, Шляп Ник.

Они повернулись. На поваленном, поросшем мхом дереве сидела другая девочка. Она была точно такой же, как Тилли, с восковой кожей и зловещими черными глазами, только серебристые волосы были коротко острижены и топорщились, как листья.

– Знаю, Элси, – отозвался Шляп Ник, – Вы их у меня забираете.

Она надолго – пожалуй, слишком надолго – задержала на нем пристальный взгляд, а потом улыбнулась.

– Долго еще ты собираешься бегать от Времени?

– Сколько смогу.

Третий голосок пропел:

– Здесь Время тебя никогда не найдет.

Кэт обернулась на звук. У зеленой изгороди стояла третья девочка, зеркальное отражение своих сестриц, но ее блестящие локоны ниспадали до самых лодыжек. Огромные бездонные глаза смотрели на них с другого края поляны.

В изгороди за спиной у третьей Сестры появилась дверь – массивная, деревянная, на черных железных петлях. Тилли стояла рядом с ней, утопив в грязи пальчики босых ног, и держалась за громадную дверную ручку.

– Мог бы остаться с нами, ты ведь знаешь, – сказала третья девочка.

Шляп Ник потряс головой.

– Прости, Лэйси, но не могу.

– А они? – спросила Тилли, указывая подбородком на Кэт и Джокера с Вороном.

Кэт была рада, когда заговорил Джокер, ведь она сама не нашлась, что ответить.

– Прости, но мы должны вернуться в Шахматное королевство. Нам предстоит сыграть свои партии.

– Ах да, – откликнулась Элси, – Два Руха, Пешка и Королева. Так начинается шахматный этюд, но чем-то он закончится…

Она закатилась смехом.

Кэт пробрала дрожь.

– Увидим, какую партию тебе придется сыграть, – сказала Тилли.

– Когда ты доберешься до другой стороны, – добавила Лэйси.

Тилли потянула дверь. Железные петли скрипели, и дерево со стоном терлось о замшелые камни. В проеме Кэтрин не видела ничего, кроме зеленых изгородей.

Сестры прошептали хором:

– Поприветствуем судьбу по ту сторону!

Кэт нерешительно шагнула вперед, Джокер крепко держал ее за руку, а Шляп Ник шел на шаг позади. Когда они подошли к двери, Кэтрин увидела по другую сторону лестницу – несколько раскрошившихся каменных ступеней, ведущих вниз, на другую лесную поляну. С обеих сторон нависали разросшиеся кусты изгороди, и на лестнице оставалось слишком мало места для них с Джокером, если идти рядом.

Она пропустила Шляп Ника вперед и вошла следом, подобрав юбку, чтобы не оступиться на шатких камнях. Листья цеплялись за подол. С обеих сторон наступали тени.

Не успели они войти, как тяжелая дверь захлопнулась, и Кэт вздрогнула от неожиданности. Джокер сжал ей плечо, и от одного ее присутствия по телу разошлось тепло, прогнав неприятную дрожь.

Они добрались до нижней ступеньки, и Кэтрин замерла. Ничего не понимая, нахмурилась.

Потом оглянулась, но лестница исчезла. Она увидела перед собой только высокую стену невероятно длинной изгороди, без дверей и проходов.

С бьющимся сердцем Кэт снова посмотрела вперед. Они стояли на той же самой лесной поляне, с тем же самым паточным колодцем.

Только на этот раз Три Сестрички уже поджидали их.

Элси, Лэйси и Тилли сидели на краю колодца, попивая что-то из фарфоровых чашечек. На них были все те же скромные белые платьица, хотя на лугу стало заметно прохладнее, и Кэтрин подумала, что в такой легкой одежде они, должно быть, зябнут.

Самым удивительным, однако, было то, что все три девочки были в масках. Сова. Енот. Лисица. Сзади маски держались на завязках, в круглых прорезях виднелись огромные глаза – такие черные и бездонные, что казалось, будто за этими прорезями пустота.

Кэтрин обрадовалась, когда Джокер снова нащупал ее руку и нежно сжал.

Было так странно, стоять на мирной полянке рядом с тремя маленькими девочками и чувствовать себя, как на поле битвы.

– Приветствую, – сказал Шляп Ник (спина напряженная, но голос спокойный), – Тилли. Элси. Лэйси.

Девочки не шелохнулись. Каждая держала чашку в одной руке, блюдце в другой, одинаково оттопырив тоненькие пальчики.

– Мы занимаемся, – сказала Сова.

– Мы рисуем, – сказал Енот.

– Мы многое видим, – сказала Лисица.

Они одновременно сделали по глоту чая.

– Я отдал пять минут своего времен, – ответил Шляп Ник. – Покажите нам, и мы встанем на свой путь.

Это звучало, как реплики в пьесе, как хорошо отрепетированный диалог, который повторялся уже много раз.

Сестры помолчали, уставившись в пространство пустыми глазами, а затем Лэйси-Лисица поставила чашечку, встала и отошла от колодца. Длинные волосы доставали ей до икр, серебристые пряди слиплись от патоки.

Джокер и Кэт расцепили руки, и Лэйси прошла между ними, разбив их пару, как топор раскалывает ствол дерева. Дойдя до изгороди, она руками уперлась в куст. Схватила, потянула.

Листья и стебли упали, открыв каменную стену, покрытую рисунками. Одни рисунки поблекли и размазались, другие блестели еще непросохшими чернилами. Лисица отошла в сторону и подала знак, чтобы они подошли.