— С чего ты взял, что семейный дар слабеет через два поколения? С чего ты взял, что духов интересует немилость земных владык? Это нелепые суеверия твоего народа. Родовой договор не предусматривает наличие в вашей семье какого-либо титула. Духам безразличны ваши звания и регалии. Имеют значение лишь условия сделки и кровь. Твои отец и дед сохранили алтарь, и ты продолжил поклонение и принесение жертв. Ты не нарушал условий родовой сделки, Оттавио, сын Чезаре. Не нарушал личных обязательств. Дар перейдет достойному члену рода, потомку Чезаре по прямой линии, в полном объеме.

— Но ведь все знают… и все вот это, — Оттавио описал рукой круг, включающий поляну, разбитую сигну и самого хранителя рода. — …Алтарь?

— Алтарь. Камень на твоей шее. А все это, — дух обвел поляну своей шестипалой рукой, — символы из твоего сознания. Слепок ТВОЕЙ души. Моего тут нет ничего. Даже мой облик ты помыслил сам. Для другого члена рода я буду выглядеть иначе.

— Их убьют. Элиза, сын… Дай мне столько ударов сердца, сколько потребуется, чтобы спасти их сейчас! Чтобы… чтобы проститься.

— Что взамен, Оттавио, сын Чезаре?

— Посмертная служба. Передам тебе свою душу, о Удачливый.

— Твоя душа становится моей безраздельной собственностью. Ты отработаешь долг, выполняя поручения владельца твоей души. За каждый удар сердца, подаренный мной, твоя душа выполнит одно поручение. И лишь по завершении посмертной службы твой дух будет свободен и сможет отойти к Престолу Владык. Тебе обещано вознесение, даже если ты не отслужишь всей службы, но в тварном мире умрет твой третий прямой потомок по мужской линии, либо же род твой прервется. Я сказал, Оттавио, сын Чезаре из монских Стрегонов, а ты услышал.

— Ты сказал, а я услышал, о Великодушный. Я принимаю сделку.

Actum:

Оттавио возвращается и открывает глаза в тот момент, когда лишенное сил тело начинает заваливаться на бок. Кровь из шеи бьет алой струей, которая быстро иссякает.

Глухой звон кирасы о деревянный пол. Он совершенно не чувствует боли, однако едва может шевелиться.

Сердце в первый раз толкнулось в грудь Оттавио.

— Привет тебе от советника Ризенталя, встретитесь у престола Владык! — говорит ему убийца, уверенный, что Оттавио его уже не слышит.

Тумм. Еще один удар, из раны вяло выплескивается кровь

— Я сожалею, молодой человек, синьора! — Ханвик извлекает шпагу, левой рукой тянет с портупеи пистоль, обращаясь к его сыну и Элизе, застывшим в четырех шагах от упавшего Оттавио. — Мне не заказывали вашу смерть, но мне не нужны свидетели.

Удар сердца.

Элиза резко взмахивает рукой, и от тела убийцы звеня отлетает, стальной стилет. Ханвик смеется:

— Мою заговоренную кольчугу не пробить ни сталью, ни свинцом! Так что стреляй, парень, и покончим с этим!

Удар сердца! Туумм.

Сын Оттавио стоит, держа в руке колдовской пистолет, на который убийца глядит с насмешкой. Тот самый пистоль, который Оттавио зарядил последней серебряной пулей. Но простец не может активировать знак огня на запальной трубке.

Не одаренный — не может.

Оттавио тянется к Той Стороне, но чувствует лишь пустоту. Как будто никакой Той стороны нет и не было. Как будто он не повелитель, а жалкий нуллум. Дар молчит, как будто Оттавио уже мертв. Но сердце бьется! Сердце…

Из левого глаза ар Стрегона выкатывается слеза.

Он резко бьет убийцу в колено правой ноги, тот, пошатнувшись, удивленно смотрит на Оттавио.

Туммм.

— Живучие вы твари — колдуны, — в лицо Оттавио заглядывает пистоль.

Изо рта Милоша вырывается пар. Глаза белеют. Рука, судорожно сжимающая рукоять оружия, начинает покрываться тонкой корочкой льда.

Выстрел! Он совпадает с еще одним ударом сердца Оттавио.

Тумм.

Убийца, удивленно глядя на отверстие в кольчуге прямо напротив его сердца, отлетает назад, нелепо взбрыкнув ногами в сапогах со шпорами, и падает ломая хлипкую хозяйскую мебель.

Туммм.

Элиза бросается к Оттавио, падает перед ним на колени. За ее спиной Милош начинает кричать, раздирая камзол на груди, от него исходит волна стужи.

Он падает на пол, выгибается дугой, изо рта и ноздрей вырывается пар, мгновенно превращающийся в изморозь.

Тумм.

— Возьми… — из задубевших губ исходит полушипение-полувой. Оттавио протягивает Элизе кусочек гранита, который оказался не аспектом, а алтарем. Нож убийцы перебил медную цепочку, ее конец свободно соскальзывает с груди. — Ему в руку или к открытому участку…

Тумм

— Я знаю, Оттавио, знаю. Но вы… живы?

— Нет, Элиза. Я убит. Быс… быстрее… прошу…

Тумм

— Да, конечно, — ее губы трясутся. В глазах стоят слезы. Но Элиза поднимается и подходит к Милошу, содрогающемуся в конвульсиях от пробивающей его насквозь пульсации Той Стороны.

Тумм

Она кладет амулет на обнажившуюся грудь юноши, и Милош затихает, дар покоряется, признает его и прячется. До поры.

Элиза возвращается к Оттавио.

Тумм

— Шкатулка. В мешке. Надо каплю его крови на символ и каплю на замок… Другой не унесет… Там завещание… Найдите Дино… Элиза…

— Что, Оттавио?

Туммм

— Мне жаль… Я… Прощайте… Хватит, хранитель!

Тумм

Actum est.

Оттавио вернулся на поляну к духу-хранителю, как только его сердце остановилось, теперь уже навсегда.

— Сделка заключена. Тринадцать ударов сердца в обмен на тринадцать поручений.

— Сделка… жаба ты мерзкая. Я даже сделать ничего не смог!

— Ты передал алтарь. Твоя самка о нем не знала. В результате сделки твой потомок остался жив. Я действовал как хранитель рода, в рамках сделки и договора, на пользу монских Стрегонов.

— И ты поимел с этого свою выгоду, stronzo!

— Да. Теперь я могу отдать последний долг высшему, освободиться от всех своих обязательств, кроме договора с твоим родом. Прощай, Оттавио, сын Чезаре. Ты был правильным подопечным. Пусть Владыки примут твою душу, когда исполнится твоя служба. — Do, ut des. Do, ut facias, Nox Dominus.

Поляна, окруженная хищными кустами, исчезает, истаивает, прорезываясь черными пятнами. Оттавио стоит на белом мраморе, под светом мириад звезд.