— Воды?

Она улыбается, стараясь казаться милой.

— Да. — Кивает головой. — Подождите здесь, пожалуйста. Сейчас принесу.

И я жду. Потому что мне все равно некуда больше идти. Мне нужно что-то, за что можно зацепиться в этой жизни. Нужен кто-то, кому можно довериться. Нужно просто выдохнуть и успокоиться. Только вот знать бы, как.

Все так же искрясь улыбкой, девушка появляется ровно через минуту и протягивает мне стакан:

— Держите.

— Спасибо. — Беру и пью маленькими глоточками.

— Вы знаете, — осторожно начинает она, — здесь такое часто бывает.

— Какое такое?

— Ну, как с вами.

— Как будто вы знаете, что со мной… — Горько усмехаюсь я.

— Очень легко потеряться, когда это случается в первый раз. — Продавщица указывает рукой на стройные полки с товарами. — Пойдемте, я знаю отличный способ снять стресс.

Не знаю зачем, но послушно иду следом за ней. Что она может знать? Молодая, стройная, красивая, с длинными светлыми волосами, стянутыми в тугой хвост на макушке. Идет в своей узкой юбчонке, виляет бедрами. Может, не специально, но это в очередной раз почему-то напоминает о том, что скоро мне придется забыть о фигуре и превратиться в пузатый бочонок.

— На самом деле, — говорит девушка, останавливаясь в отделе детского крупногабарита, — процесс вынашивания ребенка может быть очень увлекательным и интересным. Вам просто нужно довериться родным и близким, рассказать, обсудить, разделить с ними все заботы. Или можно прийти сюда с подружкой. Вдвоем всегда веселей.

Она берет мои руки и кладет на ручку детской коляски. Сотрудница магазина точно знает обо мне что-то, чего не знаю я сама.

— Можно часами гулять по магазинам, представляя, как все будет. Скоро вы привыкнете и начнете планировать по-настоящему. А сейчас главное — успокоиться. Можете даже закрыть глаза и представить, как гуляете по парку.

Ха-ха. Смешно, да. Но я все равно закрываю глаза, выпрямляю спину и покрепче обхватываю рукоять. По спине пробегают странные холодки.

— Трудно, да? — С невероятной добротой в голосе говорит девушка. — Но когда он начнет пинаться, вы почувствуете это, и станет легче представить.

Она что, экстрасенс?

— Пинаться? — Открываю глаза.

— Да, — кивает продавец. Недель в восемнадцать. Те, кто вынашивает не в первый раз и знает, чего ожидать, могут ощутить толчки ребенка уже в четырнадцать-пятнадцать недель. У меня так и было со вторым.

Изумленно оглядываю ее фигуру. Значит, у меня еще не все потеряно.

— Я бы посоветовала вам прогуляться среди одежды для новорожденных. Ползунки, крохотные кофточки, чепчики, боди — они как анти-депрессант. Перебираете и балдеете. Конечно, вы начнете готовиться и покупать все это ближе к родам, но ничего не мешает вам ходить и приглядываться. Тем более, в таком большом магазине, как наш.

Сканирую глазами вешалки с детскими комбинезончиками, стоящие в десяти метрах от нас.

— Простите, — спрашиваю хрипло, — но как вы догадались? Что я… что…

— Что вы беременны?

Неумолимо краснею.

— Да…

— Совсем молоденькая, хрупкая девушка с безумного цвета волосами стоит в отделе для беременных, держится рукой за живот, качает головой и плачет.

— Я что, держалась рукой?

Она вновь улыбается.

— А вы не заметили?

— Нет. — Растерянно вздыхаю.

— Скоро у вас это войдет в привычку. — На ее щеках появляются милые ямочки. — Не хотела сначала подходить, вдруг у вас что-то плохое случилось, но потом решилась. И сейчас вижу, что все наоборот хорошо.

— Думаете? — Шмыгаю носом. — Я же совсем ничего не знаю. Что мне нужно, что меня ждет, к чему готовиться…

— Тогда начните со специальной литературы. Пойдемте, покажу вам книжку.

И вот через пятнадцать минут мы с ней уже стоим у кассы. У меня в руках «Энциклопедия будущей мамы», крем от растяжек, новый удобный бюстгальтер и широкая улыбка на лице. Когда я все это вываливаю на прилавок, справа раздается:

— Аня?

И меня моментально прошибает холодный пот. Эта женщина застает меня с поличным уже во второй раз. Медленно поворачиваю голову и, чувствуя, как заливаются румянцем щеки, говорю:

— Здравствуйте, тетя Лена.

Моментально ссутуливаюсь, пытаясь втянуть живот и самым глупейшим образом улыбаюсь. Провалиться бы сейчас под землю! И зачем только Пашиной маме понадобилось приходить в детский магазин? Что она здесь забыла?

Лихорадочно протягиваю девушке-продавцу товары и тяжело выдыхаю, когда Елена Викторовна провожает мои покупки заинтересованным взглядом. Пожалуй, это даже ужаснее, чем появиться перед ней голой.

— Здравствуй, — прищуривается она. Уголки ее губ приподнимаются. И меня вдруг пронзает от мысли о том, что вижу в ее улыбке и Машу, и Пашу… И, возможно, та же улыбка будет и у моего ребенка… — Что ты здесь делаешь, Аня?

— Две тысячи двести, — бодро изрекает девушка за кассой.

И я, стараясь не дергаться, словно паралитик, начинаю рыться в поисках наличности в своей сумочке, из которой прямо к ногам женщины, не подозревающей, что она готовится стать бабушкой, вдруг падают цветные коробочки с витаминами. На них большими, будь они прокляты, буквами написано «Мама».

Трясущимися руками собираю их, прячу обратно в сумку, достаю мятые банкноты и кладу на стойку.

— Вот, — откашливаюсь, продолжая тянуть улыбку от уха до уха, — выбираю подарки подруге!

Если бы еще не заикаться, когда врешь, было бы совсем отлично.

Когда брови Лены Викторовны вдруг взлетают вверх, соображаю, что натворила. Но уже поздно.

— Не Маше, надеюсь, — прожигая взглядом книгу, выдает она.

Блин. Блин. Бли-и-ин…

— Нет, — хватая пакет с покупками, смеюсь я. — Это нашей подруге… Зое.

Женщина кивает:

— Ваша подруга Зоя… Ну, да. Что-то не припоминаю такую…

Конечно, не припоминаете! Потому что я ее выдумала! Хорошо, хоть не назвала Аделаидой или Офелией…

— Да. Зоя… — Развожу руками. — Мы с ней… учимся вместе.

Разглядываю забавный костюмчик с жирафами в ее руках. Закрытые ножки, пуговички на кнопочках. Размерчик будто на куколку, такой маленький.

— А вы здесь какими судьбами?

Та-да! Вот это облегчение, когда удается вдруг перевести стрелки.

Но женщина не теряется, ее лицо сияет:

— Это моему крестнику.