Рафик убрал с лица погибшей девушки волосы.

– Да защитит тебя Аллах. Где бы ты ни оказалась.

Фокс опустился на колени с другой стороны от Клэр и взял ее руку.

– Пусть Господь держит руку над тобой, – пробормотал он и поцеловал девушку в лоб.

– Да будут благословенны твои жизни, – зашептали Просветленные, хотя они лучше, чем кто-либо другой, знали, что душа Клэр потеряна навсегда. Лазарь отнял у нее все. Но все же, может быть, какому-то крошечному осколку удалось уцелеть, и этот осколок теперь отправится в свое последнее путешествие.

Я разрыдалась, когда Рафик опустил руку на грудь Клэр, и ее тело начало тлеть. Меньше чем через минуту оно рассыпалось в пепел, и ветер – последнее дыхание позднего лета – развеял по пляжу белые хлопья. Как мог человек, который только что был полон жизни, так быстро исчезнуть в небытии?

Рафик все сидел на песке – он, казалось, молился. Потом повернулся ко мне, и что-то в его взгляде показалось мне очень тяжелым. Но я не позволю Седрику превратиться в пепел.

– Пора. Ты должна попрощаться с ним.

Я затрясла головой.

– Он все еще здесь.

Я вцепилась в руку Седрика, и тот тихо застонал.

– У нас нет выбора, Саша. Ты знаешь это. Седрик и наш друг тоже, и он хотел бы, чтобы мы искупили его.

Я ощутила знакомую магию – она струилась по моим жилам. Эта магия не была моей собственной – энергия исходила от бабушки, Пенни, Полли, Молли и Греты. Они вышли из бункера и теперь окружили нас.

– Лазарь и Селина мертвы, – сказала я. – Все кончено.

– Мне всегда казалось, что он неуязвим. Мы сражались с ним каждый раз и никогда не побеждали его, – отозвалась Пенни. – Мы так гордимся тобой.

– Отойди в сторону, дорогая, – попросила бабушка, словно не слышала моих слов. – Другого выхода нет. Если мы не избавим Седрика сейчас, нам придется преследовать его. А если ты защитишь его и останешься с ним, мы будем преследовать и тебя тоже. Этого он точно не хотел бы. Ты знаешь, что стало с Селиной. Ради любви мужчины она пожертвовала всем.

Мужчины, с которым они даже не были родственными душами. Как она могла сравнивать этих двоих со мной и Седриком?

– Я не оставлю его вам, – сказала я. – Вы сделали это с ним. Вы не остановили Селину. – Тонкая пленка сияния моей души струилась из меня, окутывая нас с Седриком. По моим щекам катились слезы. – Останься со мной, – прошептала я, целуя сухие потрескавшиеся губы.

Я пробовала его на вкус – яблоки, анис, нотки корицы. Никаких следов гниения и смерти. Еще один поцелуй в губы – и… я ощутила привкус гнилых фруктов. Седрик открыл глаза. Темные тени клубились под радужной оболочкой, подобно облакам. Даже я не могла больше отрицать перемены. Грудь Седрика беспокойно вздымалась и опускалась.

– Позволь им убить меня, – прошептал он. – Ты должна меня отпустить.

Я покачала головой:

– Забудь. Я не сделаю этого.

Внезапно он схватил меня за руку с силой, которой я от него не ожидала.

– Если ты не сделаешь этого, я убью кого-нибудь, как только силы опять вернутся ко мне. Возможно, не сегодня и, может быть, не тебя, но моя жажда получить душу будет возрастать с каждым днем, и когда-нибудь я уже не смогу обуздать свою алчность. Ты хочешь, чтобы ответственность за это легла на твои плечи? Избавь меня от этой участи, Саша. Пожалуйста.

– Я буду следить, чтобы этого не случилось, – упрямо возразила я, пытаясь вырвать у него руку. – Я найду способ спасти тебя.

Он рассмеялся:

– Ты не должна меня спасать. – Кожа Седрика приобрела сероватый оттенок. – Это моей задачей было спасти тебя. Но я не смог этого сделать. У меня никогда не получалось.

Любопытно, о чем это он. Ведь во всех моих жизнях меня защищал именно он.

– Покончи с этим. Пожалуйста, Саша.

Неужели Седрик и в самом деле просил меня убить его? Он что, сошел с ума?

– Попробуй перебороть Мрак, – потребовала я. – Просто попробуй. Не дай ему взять над тобой верх. Часть твоей души еще цела. Подумай о чем-нибудь приятном. Подумай о чем-то, что делало тебя счастливым.

Он улыбнулся и вдруг, несмотря на все свои раны, стал прекраснее, чем когда-либо прежде.

– Тогда я буду думать о тебе. Ты останешься со мной, пока все не закончится?

Его рука дрогнула и упала на песок. Я подняла ее, прижав к груди. В отчаянии я прижалась своим лбом к его. Но все мои попытки что-то сделать сейчас были бессмысленны. Я догадалась об этом еще в бункере.

– Мне так жаль, – прошептала я у его губ. – Я люблю тебя, и мне так хотелось разделить с тобой эту жизнь. И мне все равно, что для тебя она – последняя.

– Пора. Мы не можем больше ждать. – Бабушка обняла меня за плечи. Значит, вот так все закончится.

– Пообещаешь мне кое-что? – закрыв глаза, спросил Седрик.

– Все что угодно.

Я погладила его по щеке. Образы в моей голове сменяли друг друга. Я видела нас, стоящих на пляже после того, как Седрик спас меня. Видела, как он держал меня за руку в церкви и когда мы впервые поцеловались. Я запишу каждое из этих воспоминаний в свою Книгу Душ.

– Я хочу, чтобы ты жила и любила кого-то во всех жизнях, которые тебе предстоят. Я не хочу, чтобы ты была одна.

Грустная улыбка тронула мои губы. Это было единственное, чего я не могла обещать. Если он уйдет, моя душа останется одна. «Ты предпочла бы забыть человека, которого любила, чтобы только не скучать по нему?» – произнес его голос в моей голове.

– Ты всегда будешь в моем сердце, – прошептала я.

Многие родственные души утешались мыслью, что они встретятся в следующей жизни. Мы были лишены этого. Слезы покатились по моим щекам, и я вцепилась в рубашку Седрика. Если они хотели его убить, сначала им придется оттащить меня от него. Я обещала остаться с ним, и, по крайней мере, это обещание я сдержу.

Я яростно стерла с лица слезы.

– А что насчет проклятия? Может ли оно продолжать свое действие, если теперь мы знаем, почему Селина произнесла его? Разве мы не обязаны помочь душе Седрика вернуться в Первоначальную душу?

Бабушка покачала головой, но я не отступала.

– Я могла бы вернуться вместе с ним в свою первую жизнь и не допустить произнесения проклятия, – твердо сказала я.

За спиной Пенни появились Арвин, Мегги и Ной. Фокс подошел к Арвин, и она прижалась к нему, в то время как Ной осторожно накрыл своей ладонью руку белой как полотно Мегги, которую слегка шатало. Ей только что пришлось искупить главную колдунью Круга. Чудо, что она вообще стояла на собственных ногах.

– Попробуй, – к моему и всех остальных удивлению, проговорила бабушка.