– Что? – спросила Харпер. – Почему вы все…

– Приступ, – ответила Кэрол. – У моего отца случился приступ. Пока вы были там, а он оставался тут – один. Его сердце остановилось. Он умер.

7

Потом Ник с помощью языка жестов и планшета в подробностях рассказал Харпер о случившемся. Он видел все от начала до конца. И держал отца Стори за руку, когда тот перестал дышать.

Ник сильно нервничал, когда Харпер отправилась с Беном грабить «Скорую». Каким-то образом Ник понял, что происходит, и был уверен, что кто-то умрет. Майкл Линдквист пытался успокоить его. Они ели бобы, пили чай и играли в морской бой. Когда Ник зевнул пару раз, Майкл сказал, что пора на боковую; Ник заявил, что не устал, а через пять минут уже крепко спал на койке рядом с дедом.

Ему приснился свет, падающий во тьме, факел, спускающийся с полуночного неба. Факел рухнул за какие-то холмы, и там полыхнуло красным, и мир задрожал и загремел, как будто разошлись скрытые под зеленой травой тектонические плиты. Ник рывком проснулся, но дрожь продолжалась.

И тогда Ник увидел, что голова отца Стори мотается вправо-влево, и из углов рта бежит пена. Койка под ним ходила ходуном. Ник бросился в приемную, где Майкл пролистывал номер «Рейнджера Рика», который был старше самого Ника. Ник сдернул Майкла с дивана, толкнул в сторону палаты и подтащил к койке отца Стори. Пораженный Майкл застыл в ногах постели.

Ник достал из-под койки портфельчик, в котором хранил одежду и книги, и выудил самую ценную в тот момент вещь: слайд-свисток. Ник распахнул окно и засвистел.

На вызов явился не Пожарный – прибежали Алли и еще полдюжины дозорных. К моменту их появления отец Стори затих. Грудь перестала вздыматься и опадать. Веки приобрели болезненный серый оттенок. Ник держал деда за сухую, холодную руку с дряблой кожей, а Майкл рыдал с яростью маленького брошенного ребенка.

Алли проскочила мимо обоих. Она пальцем стерла со рта отца Стори пену и рвотные массы, прижалась губами к его губам и начала наполнять воздухом его легкие. Переплетя пальцы, она стала давить на центр его груди. Приемы реанимации она выучила два года назад: ей, младшему инструктору лагеря Уиндем, выдал после обучения сертификат Джон Руквуд. Так что, в некотором смысле, именно Пожарный откликнулся на свисток.

Алли работала минут пять – долгий, отчаянный, беззвучный промежуток времени – нажимала руками на грудь и делала искусственное дыхание «рот в рот» в окружении постепенно растущей толпы. Но только когда появилась Кэрол – выскочила из-за занавески и крикнула: «Папа!» – отец Стори кашлянул, рыгнул и с усталым вздохом начал дышать сам.

«Тетя Кэрол вернула его из мертвых», – написал Ник.

«Твоя сестра вернула его», – нацарапала Харпер в ответ, но ее кольнула неприятная мысль, что большинство будут считать так же, как и Ник, и будут приписывать Кэрол чудо. В конце концов, она ведь уже спорила со смертью – пела с ними каждый день. И в чем тут отличие? Она снова бросила вызов смерти, вооруженная только своим голосом, и снова спасла обреченного.

Харпер провела час у постели отца Стори: убрала питательную трубку, вставленную в ноздрю, поставила новую капельницу, поменяла подгузник и наволочку на подушке, пятнистую от пахучей смеси рвоты и крови. Пульс был сильный, но неровный: то ускорялся, то замедлялся, то снова принимался скакать. Усатое бескровное лицо посерело, и под приоткрытыми веками поблескивали белки глаз.

Инсульт, подумала Харпер. Он постепенно уходит. На что бы она ни надеялась, во что бы ни верила прежде, теперь, похоже, не осталось шансов, что этот добрый старик откроет когда-нибудь глаза и улыбнется ей.

Достав пинцет, стерильную нить, иголку, бинты и йод, Харпер отправилась искать Бена Патчетта. Уже занималось утро, в окно лился свет – бледный и унылый, как сама Харпер.

Бена и Кэрол она нашла в приемной. Бен уселся на край кофейного столика одной ягодицей, держа вторую на весу. Он то и дело выдергивал из лица и рук крупные осколки стекла, складывая их перед собой: получилась кучка ярких кристаллов и красных иголок.

Остальные ушли – остались только Майкл и Алли. Они сидели на диване, держась за руки. Майкл уже не плакал, но на щеках остались белые полосы – следы слез. К двери прислонилась Джейми. Ее щеку раздул свежий красный синяк.

– Он умирает, – сказала Кэрол.

– Состояние стабильное. Он получает жидкость. Думаю, пока он в норме. Вы устали, Кэрол. Вам нужно домой. Попробуйте отдохнуть. Отцу вы нужны сильной.

– Да. Я буду сильной. Именно так. Сильной. – Кэрол уставила на Харпер лихорадочный немигающий взгляд. – Подумайте вот о чем. Если бы мой отец умер, кто-то в лагере был бы рад. И, может, это даже не один человек. Тот, кто ударил его по голове, молится, чтобы он умер. Рассказать вам, что за болезнь на самом деле свирепствует в лагере? Здесь есть люди, всей душой желающие смерти моему отцу. А может быть, и мне. Я не знаю, почему. Не вижу в этом смысла. Я хочу только, чтобы все были в безопасности… и были добры друг к другу. Но кто-то хочет, чтобы не стало моего отца, чтобы не стало меня, хочет разобщить нас и натравить друг на друга. Вот такая тут болезнь, сестра Уиллоуз, и ничем из того, что вы привезли из «Скорой помощи», ее не вылечить. Ее невозможно вылечить. Только вырезать.

Харпер понимала, что Кэрол переутомилась и перетрудилась, так что отвечать не стоило. Она посмотрела на Алли. Надо бы поблагодарить ее за спасение жизни отца Стори, но, уже открыв рот, Харпер вспомнила картинку: Алли стоит и смотрит, как остальные девочки забрасывают ее снегом и отстригают волосы. Слова застыли на губах.

Вместо этого Харпер обратилась к Бену:

– Идите в палату и снимайте штаны. Я обработаю раны.

Не успел Бен подняться на ноги, как снова заговорила Кэрол:

– Один раз вы покинули моего отца – и вас чуть не поймали. Вы ушли второй раз – и у него случился приступ, он чуть не умер. Он умер. И вернулся. Больше вы не уйдете. Вы останетесь в лазарете до его выздоровления.

– Кэрол… – Харпер всеми силами старалась говорить мягко. – Я не могу пообещать, что он выздоровеет. Я не хочу врать насчет его шансов.

– И я не буду врать насчет ваших, – сказала Кэрол. – Возможно, вы считаете, что смерть моего отца откроет дорогу вам и Пожарному…

– Что? – воскликнула Харпер.

– …но когда моего отца не станет, не станет и вас, миссис Уиллоуз. Если он умрет, вы здесь не останетесь. Хочу, чтобы вы знали расклад. Вы сами сказали, что я должна быть сильной. Верно. Мне нужна сила, чтобы призывать людей к ответу, – именно это я и намерена делать.

Драконья чешуя на груди Харпер болезненно зачесалась, нагреваясь под свитером.

– Я сделаю, что смогу, – сказала Харпер, изо всех сил стараясь успокоиться. – Я люблю вашего отца. И Джон любит. Он вовсе не хочет захватывать власть и становиться главным. И я не хочу! Кэрол, мне нужно только безопасное место, где я смогу родить ребенка. И все. Я ни для кого и ни для чего не представляю опасности. Но вы должны понять: если он действительно умрет, несмотря на все мои усилия…