Лис обернулся и посмотрел в сторону, откуда они пришли. Глубокие глинистые овраги, действительно, почти настоящие каньоны, перемежаясь с гребнями разделяющих гряд, тянулись вдаль, исчезая за линией горизонта, впрочем, казалось очень близкого. Лис пока не знал параметров этого мира, но уже сейчас ему казалось, что в отличие от весьма экзотического в этом смысле мира Терпа, данная планета имела классическую форму.

Лис обратил внимание, что Инглемаз, несмотря на то, что явно устал, и с него ручьями лил пот, оказавшись здесь, начал с опаской озираться по сторонам. Лис, проведший много времени в охотничьих экспедициях на незнакомых землях, редко ослаблял внимание, но, судя по поведению Творца, решил, что надо быть вдвойне начеку.

Он осмотрел поверхность почвы и нашёл некоторое количество следов животных, в основном не крупнее собаки.

Кое-где среди валунов рос кустарник довольно необычного вида. Растения имели ярко-зелёные, скрученные, изборождённые морщинами и изогнутые как у саксаула стволы, но когда Лис потрогал их, стараясь не уколоться о длинные колючки, оказалось, что они мясистые и упругие, как кактусы. Колючки могли свидетельствовать, что растениям есть, от кого защищаться. Однако они могли быть и прихотью одного из создателей данной планеты, поскольку в искусственных мирах Творцов не могло быть речи о масштабной естественной эволюции в виду элементарной недостаточности времени. Лис окрестил эти растения «саксокактусами».

Другими представителями местной флоры на этом краю плато за исключением клокастой травы были растения, представлявшие полную противоположность саксокактусам. Более всего эти то ли полу кусты, то ли полу деревца походили на рисунок маленького ребёнка, ломаными линиями пытающегося изобразить реальное дерево. Довольно толстый светло-розовый как местное небо ствол до двадцати сантиметров в диаметре поднимался из земли на высоту более полутора метров, где начинал куститься изломами утончавшихся ветвей. Мелкие зелёные с переливами красного листочки располагались не парно вдоль самых тонких веточек. Кое-где на веточках висели грозди бледно жёлтых размером с горошину ягод. Аналогий для названия Лис подобрать не мог. Грозди были почти идеально круглыми, так что издали создавалось впечатление, что на ветках висят какие-то шарообразные плоды.

Поверхность плато тоже хранила следы текущей воды, но это была, похоже, работа воды, низвергавшейся с неба. Судя по следам, дождь здесь можно было назвать Дождём с большой буквы.

Инглемаз сорвал несколько гроздей и с явным наслаждением отправил ягоды в рот, что предупредило вопрос Лиса о том, не ядовиты ли данные растения. Он тоже попробовал ягоды, которые оказались неожиданно прохладными, а по вкусу сочная мякоть под довольно толстой, но не грубой, а чуть ворсистой как у персика кожурой напоминала дыню с привкусом корицы. Терпу и Монре явно не грозила здесь смерть от жажды, если бы они решились съесть этих ягод. Лис даже стал недоумевать, почему ушедший в Великое Ничто Кормад так отозвался об этом Недоделанном мире. Конечно, судя по глинистым каньонам, оказаться там во время движения водного потока не сулило ничего хорошего, но здесь, на твёрдой каменистой равнине рядом с растениями, дающими такие вкусные ягоды, было не так уж плохо и страшно. Особенно, если на шее висит лучемёт.

Несмотря на обилие камней и каменной крошки, Лис с его навыками следопыта, мог легко читать следы. Отпечатки ног Монры и Терпа уходили к видневшемуся примерно в километре впереди лесу. Лис ровным быстрым шагом двинулся, было, туда, но Инглемаз взмолился об отдыхе. Лис посмотрел на него и кивнул, соглашаясь, и дело было совсем не в жалости к уставшему Творцу.

Несмотря на то, что он спешил, Лис считал, что можно и даже нужно потратить с полчаса на получение от Инглемаза более подробной информации о данном мире. Поднимаясь и спускаясь по склонам Глинистых Лощин (Лис по выработавшейся давно привычке уже присвоил им имя собственное), он понял, что в таких условиях требовать от своего пленника какого-то связного и последовательного рассказа, невозможно. Да и сам он тоже порядком устал, а к лесу, где может встретиться местная живность, лучше подойти более свежим и готовым к неожиданностям.

Ягодные деревья давали существенно больше тени, чем саксокактусы, и Лис направился к месту, где они стояли погуще. Здесь он увидел несколько сломанных растений, и по следам понял, что Терп и Монра обзавелись чем-то вроде дубинок. Это его опять-таки порадовало, поскольку лишний раз свидетельствовало о сохранившемся боевом духе друзей.

Они уселись в жидковатой тени. Инглемаз, отдуваясь, горстями пожирал ягоды.

— Обожрёшься — идти будет тяжело, — сказал Лис, разглядывая чавкающего Инглемаза. — Или, не дай бог, понос тебя прошибёт.

— Не-ет, — ответил Творец, жадно глотая прохладную влагу из шарообразных гроздей. — Я точно знаю, что эти ягоды очень легко усваиваются.

Лис решил дать ему ещё минуту на утоление жажды, а сам вытащил пистолет. Инглемаз покосился на него, но Лис совсем не собирался таким образом убеждать Творца есть поменьше. Он обругал себя за то, что данная мысль не пришла ему сразу, как они здесь очутились.

Лис снял пистолет с предохранителя и, направив ствол вверх, выстрелил три раза. Он надеялся, что Монра и Терп услышат звук, сообразят, что стреляет он, идущий к ним на помощь, и не будут уходить далеко и даже пойдут навстречу.

Инглемаз подскочил и замахал руками.

— Тише, не создавай лишнего шума!

— Вот как? — сказал Лис убирая ОЦ-27 в кобуру, и перекладывая поудобнее лучемёт. — Ну, давай, рассказывай связно, что это место собой представляет.

Лис отдал должное: Инглемаз, когда хотел, явно был неплохим рассказчиком. Да и как могло быть иначе? Ведь при всех отрицательных индивидуальных качествах, имевшихся у разных представителей расы Творцов, все они обладали достаточно высоким уровнем интеллекта, уже хотя бы в силу количества прожитых лет, приобретённого опыта и уровня развития цивилизации, из которой вышли. Кто не успел накопить необходимых для выживания навыков и знаний, вряд ли дотянул до нынешних дней. Тот же Нимрат, например, чтобы создавать или хотя бы как-то изменять что-то в своём Кольцевом мире должен был владеть огромным по земным меркам объёмом знаний, пусть чисто прикладных и где-то поверхностных, но всё-таки знаний!

К сожалению, интеллект и знание — не синонимы порядочности и добродетели — Лис давно это понял. Ещё в школе, впервые прочитав фразу о том, что «гений и злодейство — две вещи несовместные», он как-то инстинктивно, хотя и с сожалением не поверил в однозначности данного определения, а прожитые годы и прочитанные книги только добавили в этом уверенности. Даже рассматривая земную историю, можно найти немало личностей, которых по многим показателям можно определённо было назвать гениальными, но которые явно не отличались высокой нравственностью.

Планета, на поверхности которой находились сейчас Лис и Инглемаз, была в этой вселенной одной из трёх, обращавшихся по сложным орбитам вокруг центрального светила. Её радиус составлял всего около тысячи километров. Таким образом, как прикинул в уме Лис, вспоминая формулы для вычисления площади поверхности геометрических тел, площадь данного Недоделанного мира составляла не более одной шестой площади Земного шара. При этом гравитация, как обычно, имела величину, приемлемую для Творцов, а, значит, и для землян. Здесь не было океанов и морей, как таковых, только система очень крупных водоёмов, которые в определённые моменты под действием приливных сил солнца и остальных планет, расположенных очень близко, перетекали с места на место. Глинистые лощины бороздили поверхность, опоясывая планету в разных направлениях, как марсианские каналы. По ним устремлялись потоки воды, омывая раздробленную на причудливые псевдоконтиненты сушу.