Пока я говорил, женщина, ехавшая с нами в трамвае, игривой походкой проследовала к трону и опустилась на подушку. Она положила руку на икру князя Каима и крепко, почти властно, сжала.

– Милорд, вы, как обычно, недооцениваете себя, – ответил князь, улыбнувшись белыми зубами из-под черной маски. – Не сомневаюсь, вы бы нашли способ выкрутиться. Вы ведь, насколько я знаю, одолели уже двух Бледных князей и скрещивали клинки с самим Бичом Земным. Кто бы мог подумать, что крысеныш с Эмеша так далеко зайдет?

Я невольно отступил на шаг, не понимая происходящего. Упоминание Эмеша заставило меня предельно насторожиться.

А вот Валка сразу все поняла. Ее память была идеальной, и воспоминания, что за столетия притупились у меня, у нее остались острыми и яркими, как высшая материя.

– Сэр Олорин? – произнесла она.

Мой взгляд метнулся к знакомой женщине у ног князя. К черту Фадро и его назидания. Забытый фрагмент мозаики встал на место.

– Леди Калима?

Женщина улыбнулась, но промолчала. Это действительно была Калима ди Сайиф, сатрап Убара. Я должен был сразу ее узнать, но… с тех пор, как мы встречались на Эмеше, минуло столько лет.

Князь Каим рассмеялся.

– Доктор, как вы там говорили? Галактика кругообразна, и если быстро и долго двигаться, вернешься туда, откуда ушел?.. Адриан, – обратился он ко мне, – я же говорил, что ваша слава достигнет Джадда.

Князь Каим поднял к лицу руки в перчатках и расстегнул крепления фарфорового механизма. После щелчка он снял маску, и на месте князя Каима возник улыбчивый сэр Олорин Милта.

Он отложил маску, разгладил усы и острую бородку, улыбнулся еще шире и произнес:

– А Джадд – это я.

Глава 28

Замаскированный князь

– Позвольте представиться, как положено, – сказал нам князь Каим-Олорин. – Каим Санчес Киаксар Назир-Винсенте Олорин бан Хосрой бан Алдия дю Отранто.

Он встал, выдернул ногу из рук Калимы и поклонился:

– Не могу передать, как я счастлив снова встретиться с вами, старый друг!

Сбежав по ступенькам, князь схватил меня за плечи со словами:

– Когда мы расставались в Боросево, я и представить не мог, каким вы станете!

Не успел я ответить, как наследник джаддианского престола по-братски обнял меня.

– Вы поистине легендарный герой! – воскликнул он, отстраняясь. – Не затерялись бы в компании Вильгельма Великого, князя Катана и всех отцов-основателей Джадда!

Он рассмеялся и обратился к Валке:

– А вы, доктор! – И, поцеловав ей руку, не отпуская, произнес: – Звезды сияют ярче, когда вы среди них! Идемте, друзья, идемте! Присядем!

Князь хлопнул в ладоши, и двое слуг тут же вынесли из-за ширм вычурные резные кресла из красного дерева и поставили их перед троном, который князь Каим вновь поспешил занять.

Мы с Валкой не шелохнулись. Капитан Ашфарирад тоже стоял как вкопанный. Я даже забеспокоился, не умер ли молодой ариабит от шока, увидев, как его величественный покровитель обнимается со мной и Валкой. Я не был даже уверен, видел ли капитан когда-нибудь лицо своего князя. Но Фадро стоял, потупив взгляд, и напоминал мальчишку, случайно зашедшего в женскую баню и испугавшегося, что ослепнет от увиденного. Все его познания в придворном этикете и дипломатических протоколах оказались не нужны.

– Я… – только и смог выдавить я.

Мое удивление было даже сильнее, чем у джаддианского капитана, и дар речи вернулся ко мне лишь спустя несколько секунд.

– Значит, вы не маэскол?

Сэр Олорин – князь Каим – расслабленно развалился на золоченом троне.

– Не только маэскол, – поправил он. – Лорд Марло, вынужден попросить у вас прощения. В Джадде говорят, что мужчина в жизни должен уметь три вещи: хорошо драться, во всем искать красоту и говорить правду. С третьим пунктом у меня не сложилось. Но я не солгал, когда представился маэсколом, мастером меча Второго круга. Я обманул вас в другом. Я не sulshawar, не ликтор, говоря вашим языком, моей Калимы, – улыбнулся он жене. – Она – моя alkidar, моя возлюбленная.

– То есть вы не служили ей.

Я медленно обрабатывал информацию в голове.

Калима ди Сайиф гордо выпрямилась, ведь в Джадде считалось высшей честью быть связанной со столь высокопоставленным князем.

– Это я служу ему, – сказала она.

– Эта ложь была необходима, чтобы я мог свободно перемещаться по территории Империи.

– Почему? – спросила Валка.

– Чтобы видеть все незамутненным взглядом, – ответил я за князя.

Путешествуя под личиной слуги, князь Каим – Олорин – мог увидеть места и события, которые ему ни за что не позволили бы увидеть, если бы он прибыл в Империю под истинными именем и титулом. Ни один имперский лорд не рискнул бы подвергнуть опасности внука князя Алдии дю Отранто. Балиан Матаро ни за что бы не допустил князя Каима в тоннели Калагаха, не дал бы ему увидеть свою планету без прикрас. Если бы с князем что-нибудь случилось, дипломатические последствия могли быть такими, что от одной мысли у меня кровь стыла в жилах.

– Именно так! – воскликнул Олорин. – Вы и сами знаете, что монарших особ стерегут не хуже заключенных. Я бы не увидел правды, потому что ваши лорды не позволили бы мне, как говорится, наклониться так низко[9]. Князю Каиму разрешили бы посмотреть Империю, но показали бы лишь то, что не стыдно показать. А сэру Олорину и с солдатами можно поболтать, и даже со всякими юными мирмидонцами водиться – и, разумеется, с госпожой доктором.

– То есть вы обменялись ролями, – сказала Валка, ерзая в кресле.

– Мы поступили так, как необходимо, – ослепительно улыбнулась Калима.

– Многие Domagavani считали, что война – дело одной лишь Империи. Мой дед не был в этом уверен, – произнес князь Каим, барабаня пальцами по подлокотнику. – Княжества Джадда далеко, но стоит вашей Империи пасть, как чудовища заполонят наши небеса. Я разделял это мнение, и князь Алдия отправил меня посмотреть – и увидеть – все, что удастся. Увиденное подстегнуло меня запросить у него эту армию.

Он развел руками, словно желая охватить «Мнемон» и всю джаддианскую флотилию. Затем опустил руки, и мы немного посидели в тишине.

– Младших князей пришлось долго убеждать… поэтому мы так задержались. Но все же прибыли, – сказал князь.

– А граф Матаро знал, кем вы были на самом деле? – спросил я, смутно вспомнив кое-что.

– Он догадался уже после нападения на Эмеш, когда мы вернулись из Калагаха, – ответил князь.

– Его мандарийский муж сообразил, что женщины в Джадде крайне редко бывают сатрапами, – с улыбкой добавила Калима ди Сайиф. – Для женщины это непристойное занятие. Мужская работа. Для ариабитки, может,