вся мощь его гнева обрушилась на несчастного распорядителя машин из Амеллона.

— Ваше величество, мы не можем продолжать обстрел с такой частотой, — объяснял мастер. — Если продолжим в таком темпе, то к ночи у нас закончатся все снаряды. Мы не были готовы…

— Я дал приказ пробить стену любой ценой!

— Но ваше величество… В Миссолене не сидят сложа руки. Они работают днем и ночью. Разве что…

— Что? — рявкнул король.

— Мы можем сделать паузу, дождаться обозов со снарядами, а затем устроить прицельный обстрел. Двое суток днем и ночью… Я веду к тому, чтобы не дать миссоленцам возможности ремонтировать повреждения.

— Когда прибудут обозы.

— Ожидаем завтра.

Волдхард с усилием поднялся, оперся на посох и принялся расхаживать по палатке, разминая больную ногу — брат Аристид настаивал на частых упражнениях. Говорил, что самое важное в восстановлении высохшей ноги — нормальный кровоток. Поэтому король ходил. Превозмогая страдания и боль, продолжал разрабатывать едва не погибшие мышцы.

— Хорошо, — наконец сказал Волдхард и повернулся к мастеру. — Пока снизьте частоту, но стреляйте каждый раз в разные промежутки времени. Пусть миссоленцы будут постоянно начеку. Пусть в каждое мгновение ждут удара. Это их утомит.

— Очень мудрое решение, ваше величество, — поклонился амеллонец.

— Это не все.

Мастер вопросительно взглянул на короля.

— Какие еще будут приказы?

— Они ожидают, что мы сосредоточим силы на пробитии Амеллонских ворот. И наверняка бросили туда все силы. Мы будем хитрее.

— Что же у вас на уме? — Спросил до сей поры хранивший молчание Аристид.

Король выдержал паузу, обдумывая идею, и наконец обратился к мастеру.

— Переместите большую часть осадных орудий к Рионским и Ньорским воротам. Но растяните их таким образом, чтобы несколько требушетов прикрывали подход к Амеллонской стене. И когда снаряды будут готовы, начинайте интенсивный обстрел. Пусть собьются с ног и потратят все силы, латая бреши. Мне нужно, чтобы они на время забыли об Амеллонских воротах.

— Что же вы придумали для них?

— Амеллонская стена уже хорошо подбита. Раствор все равно не успеет крепко схватиться за пару дней, а это значит, что у нас есть небольшой запас. Даже если сейчас мы пробьем очередную брешь, путь нам преграждают частокол и ров, — объяснил Волдхард. — Осадную башню можно подкатить только по равнине, и через ров она не пройдет. Я хочу сперва закопать ров, и закопать как следует. А для этого мне нужно отвлечь внимание миссоленцев.

— Справедливо, — кивнул Аристид. — Я бы предложил начать операцию ночью. Пусть рассредоточат силы между Ньорской частью и Рионской — там мы зададим им жару. Разумеется, они заметят наш маневр, но мы выиграем немного времени.

Амеллонский мастер поклонился.

— Мы сейчас же займемся перемещением орудий. Я распоряжусь расставить их таким образом, чтобы часть можно было быстро переместить для атаки на Амеллонские ворота. И позабочусь о снарядах.

— Благодарю. И выведите пленников к Амеллонским воротам перед закатом, — распорядился король. — Я хочу отправить Демосу послание.

* * *

«Не смог устоять и перешел к более очевидным угрозам?»

Демос взирал на пленников с надвратной башни.

— Мы полагаем, они из форта на озере, — объяснил Симуз. — Гарнизон оттуда не убирали, и северяне могли до них добраться.

«Похоже на то».

Демос кивнул, рассматривая картину, что нарисовал перед ним Грегор. Пятнадцать человек в скромных доспехах, но в имперских плащах, выстроили в шеренгу на расстоянии полета стрелы от Амеллонских ворот, заставили преклонить колени, каждому связали руки позади.

Грегор выехал на эту показательную казнь лично, и Демос не сомневался, что казнью все и окончится.

«Меня он не напугает. Значит, принялся пугать горожан. Рассчитывает, что местные наложат в штаны и откроют город?»

— Я обращаюсь к жителям Миссолена! — громко, хорошо поставленным голосом, заговорил еретик. — Я король Хайлигланда Грегор из рода Волдхардов. И я желаю говорить не с вашим императором, но с вами, жители столицы. Вы думаете, что я пришел в ваши земли, чтобы грабить, убивать и осквернить все, ради чего вы жили. Наверняка вам напели много страшных сказок обо мне. Но это не так.

Грегор развернул коня и выехал вперед, ближе к воротам.

— Я пришел сюда потому, что Великий наставник Ладарий опорочил мое имя, и я пришел за его головой! Во мне течет кровь Таллонидов, и я обладаю правом на трон. Когда умер император Маргий, мне даже не дали шанса честно побороться за трон. Слушайте же меня, добрые жители Миссолена! Я желал честных выборов, но кучка интриганов из вашего города лишила меня права, которым я обладаю с рождения! Меня осквернили скандалом, опорочили мое имя и отлучили от церкви — все ради того, чтобы посадить на трон угодную дворянам марионетку. А что я? Я всего лишь отказался мириться с несправедливостью! Если церковь встает на защиту обманщиков, то нет нужды в такой церкви. Если дворяне, ваши хозяева, идут на любую подлость, чтобы сохранить теплое местечко подле трона, то нет нужды в таких хозяевах!

Волдхард подъехал еще ближе, почти под самые ворота, чтобы высыпавшие на стены горожане могли его хорошенько рассмотреть. Один из лучников метнул вопросительный взгляд на Демоса, испрашивая разрешения пристрелить еретика, но император качнул головой.

— Да, я привел с собой войско северян. Но ко мне присоединились союзники, ваши соотечественники, которые вовремя прозрели и увидели, за что я сражаюсь. Со мной Брайс Аллантайн, правитель Освендиса. Линдр Деватон, родной брат вашего императора, стал мне другом. Все они больше не желают жить как прежде. Я предлагаю новую жизнь и вам. Услышьте мое предложение, добрые жители Миссолена! Отдайте мне Великого наставника Ладария живым или мертвым. Откройте для меня ворота и примите меня как законного правителя. Сделайте это — и я клянусь, что не трону вас.

— Заткнуть его, ваше величество? — спросила Артанна. — Многовато он уже сказал.

— Нет, пусть продолжает.

«Пусть скажет и сделает все, что намерен. Пусть покажет истинное лицо».

Волдхард развернул коня и подъехал к пленным.

— В противном же случае я буду считать, что все вы заодно с лжецами, обманщиками и убийцами. А те, кто служит интриганам и убийцам, достойны лишь смерти. Эти люди, — он указал на пленных гвардейцев, — не отказались от своих лживых хозяев. Они слепы и ошибаются. Но они сделали свой выбор и ответят за него.

Грегор взмахнул рукой, отдавая приказ. Пятнадцать северян подошли сзади, по одному на каждого пленного. Кто-то молился, иные наградили короля ненавидящими взглядами. Самый старый и, очевидно, самый смелый плюнул в сторону хайлигландца. Северяне достали кинжалы и перерезали имперцам глотки на глазах у жителей города.

Демос не отвел