от меня. Я обратил на себя заклинание Сияющая броня, и тут же меня ударили Магическая ракета и электрический штырь, то и другое от только что появившихся женщин.

– Держитесь! – крикнула Хекла, поднимаясь на ноги. Сильфа полностью исцелила её. – Всем держаться! Прекратить!

Я Катю уронил, но её здоровье стабилизировалось. Её голова держалась над массой слизи и обрубков тел, как голова пловца над водой в бассейне. Она так и не приходила в сознание, хотя и очнулась на тридцать секунд. Ива выпрямилась и с шипением ринулась на меня и Пончика. Хекла удержала её, схватила за запястье и тут увидела её увечье.

– Это я сделала? – спросила она в изумлении.

– Да, ты, – прорычала та. – У меня есть ещё три руки. А тебя подстрелила эта мелкая сучка. Позволь мне её убить.

– Ты хотела убить Катю! – снова завопила Пончик. – Я это видела! Ты применила невидимые стрелы! Я считала, что вы подруги! В друзей не стреляют!

– Болты, не стрелы, – поправила Хекла. – Пончик, из арбалета стреляют болтами.

Пончик сплюнула и зарычала. Её когти впились в моё плечо, и внезапная боль вдруг показала мне, насколько тесен этот вагон.

– Что происходит, в конце концов? – гаркнул я. – Я не знаю, но сейчас всем – успокоиться! Спокойствие, на… Что за хрень? Мы все в одной грёбаной, мать твою, лодке!

Хекла повернулась к своим магиням.

– Кыш. Ты, Сильфа, тоже.

Они попробовали возразить.

– Кыш!

Три обходчицы нехотя подчинились – смылись. И замерли за дверью. Остались мы: я, Пончик, Катя, Хекла и Ива.

А обходчики штурмовали наш поезд. Они выбирали не пассажирские вагоны, они занимали товарные. Группа обходчиков уже примостилась сверху лестницы, ведущей к платформе, и не пускала никого. Времени у нас было в обрез. А на платформе установился невообразимый гвалт. Над лестницей кучка из пяти голубых точек обратилась в завал из косых крестов.

– Я совершила ошибку, – сказала Хекла, когда прочие вышли. И пожала плечами так, как если бы ничего особенного не произошло. – Я не могу отыграть назад, но и воевать нам незачем. Возьмём паузу и переключимся. Можно будет это обсудить потом, когда отсюда выберемся. Мы должны действовать сообща.

– Да ни за что! – выкрикнула Пончик. Её трясло от ярости. – Я никогда не буду в одной команде с тобой! Ты предатель!

– Пончик, – произнесла Хекла так спокойно, как это только было возможно. – Мы должны смотреть на вещи разумно. На перебранки у нас нет времени. А тебе сейчас нужно вдохнуть и выдохнуть.

Но Пончик продолжала трястись.

– Раньше я думала, что ты, Хекла, чудо. А ты такая же, как все. Ты притворяешься хорошей, но никакая ты не хорошая. У тебя только ложь, ты лживая насквозь. Зачем ты лжёшь? Почему мы никому не можем доверять? Ты говорила Кате, что она дорога тебе. Ты заставила её почувствовать себя особенной, любимой, но только хотела её использовать, хотела продать её!

Катя наконец-то пришла в себя. Села. Её глаза были широко раскрыты. Она обвела взглядом помещение.

– Карл? Ива? Что происходит?

– Хекла пыталась убить тебя, вот что происходит! – рявкнула Пончик. – Мы даже не знаем, из-за чего. Ты ничего плохого не сделала.

– Рот на замок, грязная зверюга, или я сейчас заткну тебя, – злобно приказала Ива.

Я положил руку на щёку Пончика, рассчитывая успокоить её. До меня начало доходить, откуда у неё такая утробная реакция. И вдруг колоссальное откровение сошло на меня, как грузовик переехал.

– Сохраняем спокойствие, хорошо?

– Карл, она ничего плохого не делала. Она очень старалась. Это же подло!

– Пончик, я знаю.

– Ребята, ну пожалуйста. – Катя попробовала встать на подгибающиеся ноги. – Что это творится? Я не помню… – Она не договорила. – Везде больно.

Хекла вздохнула и прислонилась к стене вагона. Её серпы исчезли в инвентаре. Она достала пачку сигарет, взяла одну в рот, подожгла.

– Как-то нехорошо всё обернулось. Господи, как я хочу в душ! Кто-нибудь хочет сигарету?

В ту секунду мне ничего во всём мире не хотелось так, как воспользоваться этим предложением. Но кошка по-прежнему сидела на моём плече, и я не решился сделать шаг к Хекле.

– Послушайте, мы все здесь не маленькие дети, – снова заговорила та. – Нам надо перебраться в другой паровоз. Путь расчищен. Вы можете перейти втроём. Или остаться здесь и ехать своим путём. Мне безразлично. Вопрос закрыт. Как говорят американцы? Что ни делается, всё к лучшему. Но вы, Карл, правы, ни к чему нам всё это. Глупый риск.

– Не знаю, что у нас хорошо кончается, – проворчал я. – Я был уверен, что вы задумали напасть на меня. Но на Катю? Почему?

Катя переводила с одного из нас на другого взгляд своих всё ещё неправдоподобно огромных глаз.

– Ива? – произнесла она.

– Ничего. Катя, уходи отсюда. Остальные ждут тебя.

– Не надо, – возразила Пончик. – Они желают тебе зла. Мы можешь оставаться с нами. Мы уходим отсюда. Ты согласна? Мы тебя никогда не бросим. И мы, между прочим, не лживые паскуды.

– Дайте же мне разобраться, – взмолилась Катя. – Ради всего святого. Я же не понимаю, что происходит. Почему я ничего не помню?

– Потому что Хекла выпустила в тебя жуткую стрелу, чтобы убить тебя.

Хекла рассмеялась каким-то нервическим смехом.

– Пончик, болт. Это называется болт.

Катя не поверила.

– Нет. Вы обе стреляли. Пончик, это ты выпустила в меня Магическую ракету. Ты целилась в гулей. Это я помню. У тебя вышло случайно. Всё в порядке.

– У нас нет на это времени, – резко сказала Хекла, выбросила сигарету и оторвалась от стены. – Ива, давай же. Мы должны спешить.

– Нет, подождите, – стала просить Катя. – Пожалуйста. Нельзя же…

– Да хватит, Катя, – оборвала её Ива. – Хватит валять дурочку. Идём с нами. Вечно с тобой так. Слушайся меня, и всё.

– Да я пытаюсь сообразить. Хекла, ты ранила меня нарочно? Почему? Что я сделала?

Ива зарычала.

– Ты, Катя, постоянно говорила, что ощущаешь себя бесполезной. А ты принесла пользу. Мы не хотели совсем тебя убивать. Нам было нужно только разжечь знаменитый темперамент Карла. А теперь заткнись на хрен и иди с нами.

– Что? – изумилась Катя. – Вы использовали меня? Для чего?

– Ох, Катя, – отозвалась Ива, как будто изображая любопытство, и передразнила её: – Для чего? Для чего?

– Ива, прекрати, – остановила её Хекла. – Вспомни свой гнев. Идём. Дело сделано.

Ива не прекратила. Она продолжала насмехаться над Катей:

– Что? Фаннар бросил меня из-за какой-то студентки! Что? Мне не позволят взять приёмного ребёнка! Почему я? Га-га-га! Перестань страдать фигнёй. Раскрой свои слепые зенки! Хватит быть такой наивной. Посмотри наконец, где мы.