Катя: «Я знаю, Карл. Я прицеплена сверху».

Окна в головном вагоне подземки были вышиблены, и Катя могла просачиваться внутрь. Там и оказалась бóльшая часть её плотской составляющей, хотя в целом дизайн не внушал мне полного доверия. В нашей группе не было ни одного инженера, и это не могло не сказаться. Катя выстроила из себя подобие складного анкера и прикрепила это сооружение к плоской передней стенке вагона. В итоге вертикальный стержень, который и был собственно Катей, оказался больше оконной дыры. По ширине он точно вписывался в туннель. Я надеялся, что конструкция сработает, но опасался, что если совок загребёт слишком много вещества, то его вес стащит Катю с носа вагона. А она – уже своим весом – стащит и всю переднюю стенку. Я пристроил между ней и корпусом вагона сверху и снизу спортивные маты, чтобы ей было удобнее висеть, а также ради изоляции – в интересах не только самой Кати, но и всех, кто находился в вагоне. Всё это пойдёт коту под хвост, если ковш наберёт слишком большой вес. Если анкер отвалится, Катя грохнется на рельсы, распластается, поезд расколет её, и она, как и пассажиры вагона, разлетятся кусками к стенам туннеля.

После того как совок был сформирован, настал черёд шипов. Множество толстых, острых металлических штырей выдвинулись из поверхности совка, словно актинии или Уличные сорванцы с третьего этажа. Мы расположили их в основном на уровне груди и несколько выше. Игра в орлянку. Мы ожидали, что шипы будут ломаться при ударе о панцири или мобов-гулей с крепкими шкурами. Но когда скорость поезда увеличивалась, телосложение Кати вырастало, так что для нас было жизненно важно не сбрасывать скорость. Когда моб насаживался на штырь или попадал в совок, Катя начинала процесс перетаскивания тела в инвентарь. Получалось это лишь при том условии, что монстр был безоговорочно мёртв, поэтому Пончик и Хекла стояли у окон и (аккуратно!) стреляли во всё, что оказывалось на шипе или в совке.

Мы рассчитывали, что при наличии шипов мобы будут умирать быстрее, особенно если поезд разовьёт самую высокую скорость, на какую он, по словам Ивы, способен.

Наконец Катя закончила самоформирование. Я поразился огромному объёму, который заняло её тело. Но в то же время эта огромность и беспокоила меня, так как чем шире Катя делалась, тем тоньше становилась металлическая пластина, ослаблялись сочленения. Она буквально расплющивалась. Пара глаз и рот всасывались в поверхность. Я хотел развернуть её лицом внутрь вагона, но она всё ещё не доверяла своей способности образовывать дополнительные глаза.

– Последняя возможность отступить, – проговорил я, когда мы забирались в вагон.

Катя не ответила.

Пространство здесь было не в пример просторнее, чем кабина «Кошмарного». Теперь мы были обладателями целого вагона с прицепом. Вагон был рассчитан на машиниста-челотавра. Ива заняла правую сторону у панели управления. Хекла, готовая стрелять из арбалета в разбитое окно, – место рядом. Я и Пончик расположились у левого борта. Тело Кати заползло в оба окна и сформировало толстую металлическую пластину, закрепившую всю её массу на передней части вагона. Если бы не цвет человеческого тела, она выглядела бы неотъемлемой частью вагона. Я дотронулся до неё, даже не сознавая этого, и почувствовал её сердцебиение, быстрое как у зайчонка. До этой секунды я и не догадывался, что у неё вообще есть сердце. И я поспешно убрал руку.

Катя: «Щекотно».

Впереди нас оказалась ещё одна из дочерей. Фейри Глициния двадцать пятого уровня по имени Сильфа[112]. Целитель. Оставалось надеяться, что её целительство окажется эффективнее того змеиного масла[113], которое называли этим словом в реальном мире. Пухлая женщина на вид лет пятидесяти, размером примерно в половину Пончика. Она тихо зависла в воздухе.

– Полный вперёд, – сказала Ива и двинула рычаг вперёд.

Я в первый раз услышал голос коброголовой женщины. И слегка растерялся из-за того, насколько нормальным он мне показался. И маленький язычок скользнул между губ.

– Позволил бы ты мне выпустить Монго, – попросила меня Пончик. – Ему бы так понравилось…

– Сейчас это опасно для него, – возразил я. – Я совершенно уверен, что скоро нам понадобится его помощь. К тому же он немедленно достанет в воздухе эту феерическую леди.

– Неправда, Карл. Он за минуту привязывается. А как привыкнет, так уже любит навек.

Да, тоже сложность. Я хотел держать Монго подальше от «Дочерей». В любую минуту могло произойти что-то непредвиденное, и не в наших интересах, если Монго в какой-нибудь решительный момент выйдет из боя, чтобы Хекла почесала ему брюшко.

Целительница Сильфа нервировала меня. Я никогда не дрался вместе с ней и оттого не доверял. Я держал наготове восемь свитков с целительными заклинаниями, у Пончика таких было шесть.

У меня засосало под ложечкой, когда поезд стал набирать ход, поршнем пронизывая туннель. Жалкая лампочка над головой не шла ни в какое сравнение с ярким светом в кабине «Кошмарного».

– Пончик.

– Готово.

Кошка исполнила ещё не отданную команду. Она активировала Факел, направив его свет вперёд. Туннель осветился, и мы увидели неотделанные каменные стены.

На карте появились красные точки, три штуки. Я не успел выкрикнуть предупреждение, как поезд перемолол их. Без толчка, без шлепка. Только маленькие струйки крови попали на щёки Хеклы и Ивы. Я подавил смех. Даже тел не осталось. Как будто майский жук ударился о ветровое стекло автомобиля. От мобов остались только лужицы, а поезд продолжал набирать ход.

Катя: «Я приобрела опыт за этот наезд».

Карл: «Вам больно?»

Катя: «Как укус пчелы. Терпимо. На один шип накололась голова, я перенесла её в инвентарь. И кровь. Теперь я могу перемещать в инвентарь и жидкость, если она попадает в совок. И появилась новая категория: „Крупная фигня“».

Мой мозг принялся лихорадочно перерабатывать последствия этого новшества и открывающиеся возможности.

– Подъезжаем к семьдесят второй, – возвестила Ива.

С этой станции выползали в свои странствия гули.

– Быстрее! – скомандовала Хекла. – Скорость!

Ей уже приходилось кричать. В разбитых окнах вагона подземки свистел ветер.

Катя: «Ха-а! Я получила фанатский ящик! Больше всего новых последователей за тридцать часов. Не могу поверить».

Пончик: «ПОЗДРАВЛЯЮ!»

Не обязательно это было хорошо. Но вслух я сомнений не высказал. Только сглотнул, видя, как стена красных точек устремилась на нас, как ракеты, пикирующие на цели.

Гули стекали с платформы непрекращающимся потоком. Большинство устремлялось вдоль путей, но некоторые поворачивали в нашу сторону. По большей части они держались правой сторону туннеля. И бежали, резво бежали. Пугающе резво. Я увидел