class="p1">Разумно было бы предположить, что среди иммигрировавших в Австралию перемещенных лиц были всевозможные агенты, в частности, советские. Глава ASIO, полковник Спрай, тревожился и из-за них, и из-за русских иммигрантов, приехавших из Китая, особенно тех, кто ранее жил на территориях, находившихся под властью коммунистов[878]. По-видимому, первоначально в ASIO полагали, что такие агенты будут входить в контакт с местными коммунистами, так что для них стало сюрпризом то, что въезжавшие в страну советские шпионы, сколько бы их ни было, похоже, действовали самостоятельно, не имея каких-либо контактов с Коммунистической партией Австралии. В одной докладной записке ASIO, где разбирались возможные причины этого явления, высказывалась мысль, что партия опасается внедрения агентов (вероятно, британской разведки или ASIO), но, скорее всего, дело в попытке «гарантировать безопасность агентов из Москвы, действующих под контролем бывших австралийцев и проникших под видом перемещенных лиц, а именно – гарантировать, что ни при каких обстоятельствах они не будут контактировать с членами Компартии Австралии»[879]. Можно не сомневаться, независимо от любой официальной партийной политики здесь сыграла свою роль и та неприязнь, которую левые профсоюзные деятели испытывали по отношению к ди-пи.

Что касается советских агентов, то удивительно, как мало их было выявлено даже после бегства Петрова. Владимир Петров был сотрудником МГБ и работал под дипломатическим прикрытием в советском посольстве в Канберре с 1951 года до своего бегства, которое помог устроить в 1954 году его друг Михаил Бялогуский, связанный с ASIO. Петров не известил о своих планах жену Евдокию, которая также служила в разведке, и сразу после бегства поставил ее перед мучительным выбором: вернуться в СССР, где ее ожидало бы неопределенное будущее, или же остаться с ним в Австралии. Уже в аэропорту Дарвина, в последний момент, она решила остаться и попросила убежища у властей Австралии. Бегство Петрова привело к созданию Королевской комиссии по шпионажу, где он, выступая свидетелем, рассказал о своих контактах в Австралии, и сильно способствовало росту страхов перед коммунистами в обществе[880].

Задание Петрова, по его словам, заключалось в вербовке агентов среди русских мигрантов-антикоммунистов, но на деле в этой среде он практически ни с кем не установил контактов. Лучшим местом для вербовки агентов был Русский общественный клуб, но, свидетельствуя перед Королевской комиссией, он не упомянул о каких-либо успехах, достигнутых там. «Печальная правда заключалась в том, что полковник Владимир Петров просто не соответствовал должности, на которую его назначили, – заключает один историк разведки в недавно написанной работе. – За три с лишним года, до самого окончания [своего пребывания в Канберре] в апреле 1954 года ему не удалось завербовать ни одного агента»[881].

Советский перебежчик Игорь Гузенко ранее сообщал, что в Канаде советские агенты использовали репатриацию как прикрытие для создания «коммунистически настроенных групп», или пятой колонны, поэтому разумно было предположить, что и Гордеев (по свидетельству Петрова, подполковник ГРУ) мог заниматься чем-то подобным[882]. Но в действительности его рапорты, отсылавшиеся в Москву, наводят на мысль, что репатриация была его единственной настоящей миссией, и его успех определялся не подготовкой какой-то пятой колонны, а количеством репатриировавшихся граждан. Что касается вербовки агентов среди ди-пи, похоже, этим он тоже не занимался. Когда Гордеев ездил в Мельбурн, за его перемещениями внимательно наблюдал сотрудник ASIO из штата Виктория и пришел к выводу, что его в самом деле интересовал поиск не агентов, а потенциальных репатриантов. В распорядке его дня (запрошенном Москвой, вероятно оттого, что результаты его работы были столь ничтожны) просто не оставалось свободного времени для вербовки агентов, и (на что он сам жаловался) у него в кабинете не было даже сейфа[883].

Бывали случаи, когда иммигранты сами обращались к советским чиновникам и вызывались стать осведомителями. В эту категорию попадает Бялогуский, сблизившийся с Петровым (хотя это и была провокация, так как свой выбор он уже сделал ранее, решив работать на австралийские спецслужбы)[884]. И по меньшей мере однажды иммигрант, бывший советский гражданин, явился в советское посольство, «проклиная Австралию и австралийцев», и предложил свои услуги «для выполнения какой-нибудь секретной работы». Но этот человек был явно психически ненормальным, поэтому его инициатива была отклонена[885].

Каждая из сторон, участвовавших в холодной войне, опасалась того, что противник будет использовать репатриацию в СССР в собственных неблаговидных целях. С австралийской стороны полковник Спрай боялся, что CCCР под прикрытием репатриации будет вызволять своих сексотов, замаскированных под ди-пи, после того как те раздобудут из первых рук полезную информацию о западных обычаях и жизни[886]. (Следует помнить о том, что отъезд из Австралии в те дни из-за острого недостатка морских судов был делом нелегким и сопряженным со множеством бюрократических формальностей, а потому чреватым разоблачением.) В ASIO ни одного такого агента, по-видимому, так и не поймали, хотя если присмотреться, то среди репатриантов, уехавших благодаря посредничеству Гордеева, один вероятный кандидат все же имеется. Этот человек, Николай Ялынычев, был не перемещенным лицом, а советским моряком, который дезертировал на Ближнем Востоке, заявив о своих политических расхождениях с советским режимом, а позднее приехал в Австралию как пассажир, самостоятельно оплативший проезд. Его имя значилось в списке Гордеева среди успешно репатриировавшихся граждан, но, что нетипично, его делом занимался Петров (предполагалось, что после приезда Гордеева он уже не имел отношения к вопросам репатриации), а когда Янылычев вернулся в Советский Союз, то его – в отличие от других репатриантов из бывших перемещенных лиц – не вызывали в ведомство, курировавшее репатриантов. Но если Ялынычев действительно был агентом, возвращавшимся на базу, то в ASIO этого не заметили. Перед отъездом с ним провели беседу в ASIO, как это обычно делали с репатриировавшимися иммигрантами, но никаких сигналов не последовало; сотрудник, проводивший беседу, скорее всего, принял его за обыкновенного ди-пи и просто записал услышанные от него сплетни о просоветски настроенных русских в Мельбурне[887].

В СССР, как и в Австралии, опасались того, что враг использует репатриацию для перемещения своих агентов. В распоряжении ASIO оказалась инструкция, составленная в 1952 году в МВД (его сотрудником был Петров), предупреждавшая о том, что репатрианты, возможно, «специально готовятся [местными разведслужбами] к пересылке в Россию»[888]. Однако ничто не указывает (во всяком случае, в тех архивных документах, к которым есть доступ) на то, что ASIO пыталась завербовать кого-то из репатриировавшихся советских граждан для шпионажа в пользу Австралии.

Спецслужбам не давала покоя мысль о том, что среди переселяемых ди-пи могут находиться внедренные агенты коммунистов. В