Мне страшно обернуться, страшно посмотреть Нордану в глаза. Он ничего не говорит, но напряженное, готовое лопнуть в любой момент молчание хуже криков, хуже открытого всплеска ярости.

Громкий, злой хлопок двери за моей спиной. Ноги подкашиваются, и я опускаюсь на пол, опустошенная, дрожащая. Слышу доносящиеся со двора шум мотора, звуки выезжающего автомобиля и захлебываюсь рыданиями, отчаянием, вязким ощущением, что, даже сказав правду, продолжаю предавать.

Всего один день, даже неполный уже, но мне он кажется бесконечным. Я постоянно смотрю на часы, надеясь, что прошло много времени, однако всякий раз обнаруживаю с разочарованием, что минуло всего несколько минут. Вздрагиваю, заслышав шум проезжающих по улице автомобилей. И не могу избавиться от холода.

Меня нашла Лиссет, привлеченная голосами, шагами и запахами. Помогла перебраться с пола в кровать, укутала одеялом и долго сидела рядом, обнимая, утешая. Узнав, что я рассказала все, укорила, что не следовало вываливать всю информацию на Нордана разом. Что Нордан почти наверняка поехал за Дрэйком и цели у мужчины самые членовредительские. Что теперь с Нордана станется вообразить, будто ребенок не его.

Слова лисицы вызывают новый приступ рыданий, хотя мне всегда казалось, что нельзя столько плакать, что слезы неизбежно должны закончиться. Но мои слезы не заканчиваются, мешаются с непониманием, как Нордан может решить, что отец не он. Наша привязка инициирована. Есть запах, разве мужчина не чувствует через него, что это наше дитя? Лиссет поясняет со вздохом, что вряд ли нынешнее состояние Нордана способствует элементарному сложению одного с другим. И мне снова становится страшно. Члены братства бессмертны, но все же им вполне по силам покалечить друг друга. И больно вдвойне при мысли, что я во всем виновата, я невольно натравила их друг на друга.

Время идет, но никто не возвращается. Я провожу в постели остаток дня, провожу в тревоге и страхе, будучи не в состоянии сосредоточиться ни на чем, кроме мыслей тяжелых, обрывочных. От холода не спасают ни толстое одеяло, ни принесенная Пенелопой грелка, ни горячие чай с куриным бульоном, ни ванна. Наступает вечер, опускаются сумерки. Лиссет сидит со мной допоздна, развлекая нарочито беззаботными беседами на отвлеченные темы, однако я замечаю, что лисица тоже прислушивается напряженно к звукам с улицы, принюхивается, хмурится. Наконец я решаю поспать и Лиссет, пожелав доброй ночи, уходит в свою комнату. Я думаю, что на самом деле не смогу заснуть, но вскоре проваливаюсь в дрему чуткую, беспокойную.

И выныриваю от шорохов в спальне. Чувствую, как рядом отбрасывают край одеяла, как прогибается матрас под двойным весом. Я переворачиваюсь с бока на спину, приподнимаюсь на локтях, ощущая в запахе тумана и мха нотки алкоголя.

—Норд? Где ты был? Ты пил?

—Да, пил. Мы пили.— Нордан уложил меня обратно, неожиданно коснулся губами моего лба, как делала мама, проверяя, есть ли у меня температура.— Ты вся ледяная.

—Я стала часто мерзнуть,— призналась я.— Целительница сказала, что это сила ребенка так на меня влияет и что за ней надо следить. А я не представляю, как…

—Контролировать, как и любую другую, как твою собственную. Она зависит от твоих эмоций.— Мужчина лег рядом, обнял меня, зарывшись носом в мои волосы.

—А…— начала я и умолкла, не решаясь спросить о Дрэйке, о том, что между ними произошло.

Я чувствую, что Дрэйк тоже вернулся, что он дома — даже не по запаху, а просто знаю, что он поблизости, в глубине особняка,— но не понимаю, почему Нордан как ни в чем не бывало пришел ко мне. Почему прижимает к своей обнаженной груди, словно я не признавалась ему в близости с другим мужчиной, в образовании второй привязки.

—Все в порядке. И с ним тоже,— ответил Нордан недовольно, ворчливо.— Все, котенок, успокойся и спи, тебе нельзя волноваться.

И я действительно засыпаю, постепенно убаюканная тихим дыханием рядом, ровным стуком сердца под моей рукой.

* * *

Утро не отличалось от предыдущих. Когда я вышла из ванной комнаты, Нордан уже не спал, наблюдая за мной внимательно, обеспокоенно. Каких-либо следов возможной драки я на его лице не заметила, но едва ли это о чем-то говорило, учитывая, что царапины от моих ногтей зажили меньше, чем за сутки.

—Я… прости, что я так сбежала. Меня теперь… тошнит по утрам.

—Не извиняйся.— Мужчина сел в постели, провел ладонью по своим растрепанным волосам.— Отдай кольцо, пожалуйста.

Я отвела от Нордана взгляд, пряча под опущенными ресницами неожиданные горечь, разочарование. Подошла к тумбочке возле кровати, достала из ящика коробочку, протянула мужчине. Он забрал, а я отвернулась к окну. Я предала доверие Нордана и не имею никакого права оставлять его подарок у себя. Тем более подарок настолько значимый, личный.

—Иди сюда.

Я обернулась, мужчина похлопал приглашающе по краю постели. Недоумевая, я опустилась на смятое одеяло, повернулась к придвинувшемуся ко мне Нордану. Он достал кольцо, отложил коробочку.

—Левую руку.

Я подала нерешительно. Мужчина коснулся бережно моей дрожащей чуть ладони, надел кольцо на мой безымянный палец. Как обручальное. Затем взял меня за подбородок, приподнял, заставляя посмотреть ему в лицо.

—Ты моя женщина, Шель,— произнес негромко, твердо.— Что бы ни случилось, при любых обстоятельствах. И дело не только и не столько в привязке, от которой никому не уйти и некуда деваться. Как-то раз я тебе уже говорил, что не собираюсь отпускать свою пару куда бы то ни было. И к кому бы то ни было тоже. Особенно беременную от меня. Поэтому не советую рассчитывать, что теперь я благородно растворюсь в пространстве, оставив вас с Дрэйком вдвоем вить уютное семейное гнездышко и воспитывать моего ребенка. Вам обоим придется смириться с моим присутствием, хотите вы того или нет, великая любовь у вас там или что.

—Но… но разве ты не думаешь, что…— Я коснулась своего живота через плотную ткань сорочки.— Что ребенок не… не твой?

—Я так не думаю.

—Правда?— отчего-то я не верила.

Нордан нахмурился, отвел взгляд на секунду.

—Возможно, и думал,— признался мужчина неохотно и посмотрел вновь на меня, цепко, колюче.— Но недолго. Или ты хотела бы, чтобы он все-таки был от Дрэйка?

Я мотнула головой, сбрасывая пальцы со своего подбородка, обняла Нордана порывисто.

—Норд, я понимаю, это все странно,— заговорила я торопливо.— Меня воспитывали как всех, никто не предупреждал, что рядом может оказаться двое мужчин, из которых нельзя, бессмысленно выбирать, потому что они оба важны для тебя. Что можно испытывать чувства к обоим. В большинстве сообществ так не принято, подобное поведение считается аморальным и недозволенным. Иногда мне страшно от того, что все это происходит со мной, я сама едва могу разобраться в собственных чувствах. И мне очень, очень жаль, что я и вас в это втягиваю.