—Я…— начала и осеклась, разом растеряв все заготовленные заранее слова, фразы.— Я… — Не сдержавшись, я заметалась по гостиной, складывая судорожно речь.— В ваше отсутствие кое-что случилось, чего я совсем не ожидала… Никто не ожидал, но Лиссет подтвердила, и мы были у целительницы, и она тоже подтвердила… и Дамалла тоже…

—Ты ходила к целительнице?— переспросил Нордан требовательно.— Зачем?

—Ты здорова?— добавил Дрэйк.

Видит Серебряная, я никогда не предполагала, что мне придется признаваться в собственной беременности перед двумя мужчинами, ни один из которых не приходится мне ни мужем, ни близким родственником, ни врачом. Как вообще рассказывают о таком?!

—Я? Да, целительница сказала, что со мной… с нами все в порядке, я здорова, и… Я понимаю, что вы мне, возможно, не поверите, потому что раньше ничего подобного не случалось… или, я подозреваю, скорее не все об этом знают…

—Шель, заканчивай мельтешить и говори прямо, что произошло,— перебил Нордан.

Я вернулась к столику, замерла напротив мужчин. Сердце забилось вдруг чаще, громче, в горле пересохло.

—Я… Я…— я вздохнула глубоко, шагнула в пустоту, в неизвестность.— Я беременна.

Я слышала лишь стук своего сердца набатом. Мужчины молчали и, хотя я знаю их совсем мало времени, хотя они отличаются друг от друга характером, воспитанием и возрастом, мне кажется почему-то, что впервые за столь долгую жизнь выражение лиц их, взглядов совершенно одинаково. Отчетливое непонимание — так, как если бы я произнесла что-то на неизвестном им языке. Настороженное недоверие — ведь женщины не беременеют от членов братства. Изумление яркой вспышкой. Растерянность порывом ветра.

Я смотрю поочередного на каждого, вижу только эту причудливую маску, сменяющие друг друга эмоции, ищу и не нахожу. Чего? Радости, счастья? Они давным-давно отказались от мыслей о детях, если вообще задумывались о ребенке до вступления в братство. Никто из них не желает становиться отцом, никому не нужна такая ответственность, постоянный источник тревог, хлопот и новых проблем.

Нордан встал вдруг, и я отшатнулась от столика. Закусила губу, пытаясь сдержать неожиданно стиснувшие горло рыдания. Чего я ждала, о чем думала, на что надеялась?

Дрэйк перевел взгляд на бокал перед собой, но я заметила знакомое уже сосредоточенное выражение, когда мужчина начинал взвешивать, просчитывать, решать.

—Вы…— Я попятилась к выходу в коридор, всхлипнула, чувствуя, как побежали по щекам слезы.— Если… если вы решите избавиться от ребенка, то вместе с ним вам придется убить и меня!— выкрикнула и выскочила из гостиной, хлопнув дверью.

Едва не сбив в холле Пенелопу, поднялась в свою комнату, нашла в ящике тумбочки носовой платок, встала возле окна, вытирая слезы. Понимаю, что стала слишком плаксивой, но ничего не могу с собой поделать. И не унять боль, обиду, разочарование. Страх перед будущим туманным, неизвестным. Даже если сбегу, Нордан все равно меня найдет, да и как я буду выживать одна, беременная, без крыши над головой и средств к существованию, ведь я, по сути, ничего не умею?

Хорошо слышный через открытое окно стук двери парадного входа. Я отодвинула край портьеры, наблюдая, как Дрэйк быстро пересек двор, сел в стоящий перед фонтаном автомобиль. Посмотрел на дом, на окно моей комнаты, и мы встретились взглядами. Лишь на секунду, трепещущую, мучительную, а затем мужчина отвернулся, завел мотор. Экипаж выехал со двора. И следом раздался короткий стук в дверь спальни. Отложив платок на тумбочку, я подошла, открыла. Отступила, пропуская Нордана в комнату. Мужчина захлопнул створку, шагнул ко мне, обхватил мое лицо ладонями.

—Кто тебе сказал такую чушь? Никто не собирается избавляться от ребенка. Ты права, новость неожиданная и Дирг знает, как так вышло, помимо очевидного факта, но…— Нордан коснулся своим лбом моего, продолжил тише: — Тебя никто не тронет. Вас обоих. Если рискнут, то пожалеют.

—Но братство…— начала я.

—Пусть катится в подземный мир. Пусть сами разбираются со своими заговорами.— Мужчина легко поцеловал меня, отступил на шаг, оглядел мою фигуру внимательно и одновременно недоверчиво. Я видела в посветлевших глазах искрящуюся смесь недоумения, растерянности, непонимания, как должным образом реагировать на нежданное известие. Видела желание скорее утешить, успокоить меня, чем действительное осознание, что у него будет ребенок, наследник.

У нас будет.

Позже поймет.

Нордан взял меня за руки, провел подушечкой больших пальцев по моим. Приподнял мои руки, посмотрел пристальнее. И внутри меня взметнулся холод, обдал колючими снежинками, брошенными порывом ветра в лицо.

—Тебе не понравилось кольцо?

—Понравилось. Оно красивое и твой подарок дорог мне, я понимаю, как много он для тебя значит, но…— Я осторожно высвободила руки, отвела глаза.— Я его недостойна.

—Почему?— вопрос короткий, требовательный.

Я отошла к окну, встала спиной к мужчине, страшась взглянуть ему в лицо, чувствуя, как сковывает жестким панцирем холод.

—Прости меня, пожалуйста… Я должна была сказать сразу, как только мы вернулись из «Розанны», но не смогла… Я так боялась твоей реакции, хотя и осознавала, что обманываю тебя… и причиняю боль Дрэйку.

—Дрэйк-то здесь при чем?— нетерпеливые, раздраженные чуть нотки в голосе.

—При том. Я… На мне есть… вторая привязка. Когда я впервые увидела Дрэйка, я…— каждое слово рвануло душу железными крючьями, оставляло на языке мерзкий привкус прокисшего молока. И я могла лишь догадываться, что чувствовал сейчас Нордан. Что он почувствует спустя несколько фраз.— Я влюбилась в него. И неосознанно создала привязку. Тогда я еще не понимала, что делаю, я даже ничего не заметила и не заподозрила. Просто ощущала его запах. С самого начала, прежде чем увидела, и потом запах только усиливался. Каждый поступок Дрэйка, каждый его жест по отношению ко мне лишь укреплял мои чувства, мое желание быть с ним. Когда мы приехали в «Розанну», запах начал сводить меня с ума. Я не только хотела быть рядом с Дрэйком, я хотела… его. Дрэйк, он… отталкивал меня, сохранял между нами дистанцию, не пытался соблазнить меня, не делал никаких намеков. Потом… было нападение керы. Я проспала две ночи и весь день, пока организм восстанавливался. Дрэйк был рядом, он испугался за меня, винил себя в нападении…— Слезы вновь потекли по щекам, говорить все труднее. Позади тишина, но мне уже холодно настолько, что едва ли я заметила бы, даже если бы вся комната в единый миг обратилась ледяным чертогом.— К утру следующего дня я была здорова, следы от укуса керы зажили. И я… я сама соблазнила Дрэйка. Мы стали близки.

Последние тяжелые слова упали камнями в воду, пустив широкие круги по глади, растревожив еще недавно спокойный, безмятежный подводный мир. И я словно воочию вижу, как вода застывает прозрачным монолитом. Касаюсь щеки, собирая слезы, и замечаю, как капли влаги на кончиках моих пальцев превращаются в крошечные осколки льда.