Жилин хмуро задумался.

Работники — неработающие, трудники — жруны… Не все так просто. Люди надвое не делятся. Наверное, кому-то выгодно так вот их divide, чтобы потом empire в полное свое удовольствие…

— Глеб Петрович, — проскрипело в наушниках. — Десять метров прошли уже. Трэба пепел убрать, киберы буксуют!

— Лева, ты?

— Я! Что, есть там рабсила?

— Есть… — прокряхтел Ричард, вставая. — Пошли поможем!

Ватага поднялась, отряхивая серебристые и черные силикетовые зады, и потопала гуськом за бригадиром.

— Пепел гребите прямо в ствол! — крикнул Глеб. — Ричард!

— Я понял! А лопаты… А, вижу!..

Ширкающие звуки, скрежет и затрудненное дыхание заняли прямой эфир. Непроницаемо-серые клубы пепла повалили из штольни, словно густой дым, только не вверх, а вниз, просыпаясь спекшимися комочками пережженного грунта. Все перемешались — покрытые одинаковым слоем пепла, шохо и хомо, жруны и арбайтеры, туристы и добровольцы, первопоселенцы и землежители вместе одолевали осадочные и метаморфические породы. Вместе справлялись сами с собой, бессознательно стирая различия, размывая стены непонимания и лжи. Трудные метры уравнивали. Идеально круглый туннель, выплавленный в горной толще, забитый клубящейся пылью, сотрясаемый воем и визгом плазменных резаков, был один на всех.

Часам к пяти вышли к Коциту-4. Шуйбэнь не ошибся в расчетах — пол туннеля оказался выше уровня воды почти на полметра. Озеро открывалось, заключенное в стенах грота, маленького, как зал ожидания на провинциальном вокзале, а сверху нависал неровный ледяной свод, увешанный сосульками. Между черной водой и стеклисто-молочным льдом висел холодный туман, было слышно, как падают капли. Сквозняк из туннеля скручивал сырую дымку, но не растаскивал вовсе. Неподвижная студеная вода покрывалась сеточкой ряби.

Жилин пробился сквозь вихри пепла, за коими тлели струи плазмы, и крикнул Соловейчику:

— Лева, убери мощность!

— Что?!

— Мощность сбрось!

— А, ага!

Грохот поутих. Лишь один кибер так увлекся проходкой, что не сбавлял визга, врубаясь эффекторами со всей дури.

— Лева! Успокой того диггера!

Робот получил пинка и запросил дальнейших указаний.

— Продолжай выполнять программу, дубина, но интенсивность сбрось на полста процентов!

— Приказ понял…

Из облака пыли вынырнул Ричард Берестов и оглядел берег Коцита-4, освещенный лучами прожекторов.

— Ух ты! — восхитился он и моментом перешел к делу: — Глеб, там этих… киберстроителей подвезли. Куда их?

— Пусть пока с тобой побудут. Скажешь им, чтобы пепел повыгребли!

— Ага! Ты думаешь, я в этом петрю?

— Там у них щиток на спине — откидываешь его, и рычажок перебрасываешь с «автомата» на «ручное». Увидишь там! И командуй!

— Ладно, попробую…

Жилин прошелся по бережку — узенькому галечному пляжику — и огляделся. И тут скала, и там скала.

— Лева, какая порода?

— Андезит!

— Ясно дело… Как расширишь туннель, переводи своих на перпендикуляры. Начнем «Нору» рыть…

— Стандарт 56 и 63-с?

— Ну да, не до изысков…

Начались работы по разворачиванию лагеря. Работали в темноте, подсвечивая нашлемными фонарями, или просили киберов посветить фарами. Разносили спальные мешки и скудную мебель по жилым бункерам, расставляли и раскладывали на горячем, не остывшем еще полу; ставили кондиционеры, озонаторы, ионизаторы, климатизаторы, регенераторы… Провели свет под потолком, обклеили гладкие оплавленные стены сетками термоэлементов. Работа кипела — вспыхивали огни сварки, тонко зудели ультразвуковые насадки, размягчавшие камень.

Девчонки подметали средний коридор, мыли каменный пол и грозно покрикивали, чтоб «не разносили грязь». Жилин устало потянулся и промолвил:

— Ну, ладно… Сейчас девушки отправляются баиньки…

Наушники донесли взрыв негодования.

— Тихо, тихо! — утишил Глеб возмущенных красавиц. — Что вы так разнервничались? Сначала вы идите ложитесь, а мы пока тут займемся СЖО и прочим. Потом мы будем отсыпаться, а вы наведете в бункерах порядок, все разложите по своим местам… Вопросы есть? Вопросов нет.

Красавицы неохотно послушались. Обиженно ворча, они разобрали спальники и исчезли в темноте бункера. «Спокойной ночи!» — послышался в наушниках чей-то голосок, исполненный яду, и одеяло криво завесило «геникей».

Тут же зазвякала дверь шлюза.

— Вы нас не ждали, — донесся до Жилина чей-то знакомый баритон, — а мы приперлись! Здорово, Макс! Привет, Гоха!

— Привет, Георгий! Пополнение ведешь, Георгий?

— Ну! Где Жилин?

Глеб увидел шагнувших от тамбура Колмановых. За ними, прижимая пожитки, толпились смущенные биологи, агротехники и операторы ферм — Ван Фынчен, Ахмет Баратбеков, Ларни Кеттунен, Флоранс Барон — народ верный, терпеливый и упорный. Работяги.

— Где это вы были так долго? — пошел Жилин навстречу.

— А мы заблудились! — жизнерадостно воскликнула Наташа. — Не в тот туннель заехали!

— Мы тут с приданым, — захмыкал Фынчен, — а то, думаем, явимся на все готовенькое… Куда класть?

— А сюда пока, к стенке! Ну! Белковый синтезатор! Вещь!

— А то! — гордо подбоченился Колманов. — Мы и капустки привезли. Пять кочанов — еле доперли! Ларни, выгружай!

— Ну, спасибо! — сказал Жилин. — А я уж и не знал, чем людей кормить! Одна вода!

— Пей вода, ешь вода… — запел Колманов.

— Папа! — предостерегающе-укоризненно сказала Наташа. За одеялом в «девичьей» громко хихикнули.

— С-с… совершать естественные отправления, — нашелся Колманов, — не будешь никогда! Всю ритмику мне изнахратила…

Жилин почувствовал позыв к одиночеству и убрел обратно на берег озера. Вода Коцита-4 отражала ледяной свод, как недвижное черное зеркало. Хрустя галькой, Глеб прогулялся по плоскому каменному уступу, буквально заваленному озерными грибами. Круглые глянцевитые шляпки размерами с апельсин, иногда с арбузик, были крепкие и скользкие на ощупь. Жилин присел у самой воды. Ничто — ни ветер, ни течение — не рябило ее, не нагоняло волну. Лучи прожекторов сзади высекали радуги в изломах ледяного свода, разжигали холодный голубой огонь в массивных сосульках, похожих на русские витые колонны, и гасли в смолянистом разливе Коцита.

Жилин сполоснул руки и омыл лицо. Сон не шел. Нетерпение томило руководителя-исполнителя операции «Еры».

— Глеб Петрович!