кто получил его от рождения. Оживших ретрансляторов против тех, кто остался прежним. Питекантропы и австралопитеки вымрут, как им и положено.

— Это я австралопитек? — догадалась Алла.

— Выходит, что да, — согласился Максим. — Со всем своим первобытнообщинным сознанием.

— Тогда пусть победит сильнейший.

— Согласен.

Учитель построил класс вокруг тележки с «зонтиком» и направился в сторону безопасной территории. Дети быстро пришли в себя после перенесенного страха, жестикулировали и громко смеялись. Для большинства это был первый опыт контакта с внешней средой, агрессивно настроенной к привычной работе человеческого мозга.

Чтобы не запускать Максима с Макаром на территорию общины, Алла собрала всех ответственных людей за ее территорией, в старом домике бывшего развлекательного комплекса. Максима и Макара усадили спиной ко всем. Кроме этого, в зале присутствовали вооруженные бойцы, готовые к любой провокации со стороны «обратившихся» товарищей.

Алла вкратце повторила то, что она хотела от них. Затем Леонид, местный инженер в самом превосходном значении этого слова передал Максиму прибор, который записывал на карту памяти диаграммы различных спектров излучений, привязывая их к координатам. Прибор был небольшим, с ручкой для удобной переноски, с «крутилкой» для зарядки батарей, сигнальной лампочкой, загорающейся при малом заряде, без всяких циферблатов и экранов.

Потом Аркадий Петрович, бывший непосредственный начальник Максима, передал ему карту с сектором, в котором надо было навести порядок перед прохождением дипломатического кортежа. И маршрут к зоне, на котором были отмечены стационарные блокпосты организации, которая контролировала периметр.

— На дороге снова появилась разная шушера. Скорее всего, их выдавили из своих земель наши так называемые партнеры. За лето мы трижды натыкались на их засады. Бойцы из них не очень, трусоваты, да и патронов не густо, действуют только исподтишка, с уверенностью в своем превосходстве. Против дисциплины и хорошей тактики бессильны.

— У нас тоже с патронами напряг. Перевели все на охоте, — признался Макар.

— Оружием поддержим, — пообещал Аркадий Петрович.

На фоне общего интереса к Максиму тоже вернулось чувство сопричастности к результатам разведки. Снова захотелось понять, что скрывает за мощным барьером излучения зона, как дела у Фирлеза, жив ли еще, если так можно выразиться, Егор. И просто захотелось помочь тем людям, с кем прожил плечом к плечу большую часть постапокалиптической жизни.

Затем Максима и Макара долго пытали вопросами, чтобы понять, чем они отличаются от них и от себя прежних. В этом деле, как показалось Максиму, они успеха не имели. Не было никакой внутренней причины, которая поменяла бы их мышление. Это обстоятельство как будто даже разочаровало некоторых, ищущих в трансформации «обратившихся» признаки изменения поведения.

Когда всё закончилось, Максим выдохнул с облегчением.

— Господи, как я отвык от людей. Какие они приставучие.

— Значит, ты говоришь о нас в третьем лице… Ты больше не ассоциируешь себя с обычными людьми? — придралась Алла к оговорке.

— Идите в задницу! — ответил ей Максим. — Когда я смогу наконец-то пообщаться с женой и дочерью?

Это случилось только вечером. Маша была на работе, вязала впрок корзинки из ивовых прутьев для наседок с гусиной фермы. Чтобы не расхолаживать работников, ей не сообщали до конца смены о появлении Максима. Когда она узнала об этом, то обрадовалась и испугалась одновременно. У нее было время многое обдумать и решить, что Максим, отдавая всего себя работе, получил как бы инвалидность на производстве, а она отвернулась от него, как от калеки, да еще и не смогла скрыть своего страха. Но, когда в памяти всплывал взгляд его бесконечно черных глаз, за которыми таилась пробирающаяся ледяными щупальцами в мозг тьма, ей становилось по-настоящему страшно.

Рандеву произошло на закате, и снова под прикрытием вооруженных бойцов. Максим помахал им, узнав некоторых. Бывшие напарники ответили скромным коротким кивком, показав свое изменившееся отношение.

Вероника спрыгнула с сиденья и помчалась к отцу, и не думая прятать взгляд. Делать это пришлось ему самому. Дочь обняла отца за талию. За год она здорово подросла.

— Та-даам! — отец вынул из-за спины коробку с куклой. Не мог же он придти к дочери без подарка! Максим потрепал её по волосам и несколько раз поцеловал в макушку.

— Вот это дааа! — Вероника восторженно уставилась на куклу сквозь прозрачную пленку верхней крышки.

Маша подошла не спеша. Встала рядом, опустив глаза.

— Привет, Максим, — поздоровалась она.

— Привет, — он привлек ее к себе и поцеловал в щечку. — Как у вас дела?

— Нормально. Не болеем. В школу пошли.

— А Кузьма с Дружком уже большииие, — произнесла Вероника. — Только Дружка мы отдали тете Оле с Лерой.

— Да, это же Рустам его подобрал. Память, — пояснила Маша.

— Правильно сделали. Как они там?

— Нормально. Лера замуж вышла, Ольга собирается бабкой стать, так что забот у них хватает, — Маша нахмурила лоб. — Максим, ты прости меня, что я в прошлый раз так убежала, как от чумного. Я испугалась.

— Я тебя и не собирался осуждать. От моего взгляда люди исчезают. Хотя я сам не вижу никакой разницы в нем. И с Макаром мы можем сутками друг с другом в гляделки играть, и ничего не произойдет. Так что не парься по этому поводу. Кстати, — Максим присел, чтобы быть наравне с дочерью, — я сегодня видел тебя на уроке по тренировке бесстрашия. Мне показалось, что тебе было совсем не страшно?

— Правда? — удивилась Вероника. — А я тебя не видела.

— Мы в машине сидели. Так тебе было не страшно?

— Нет. Я даже не поняла, почему все стали орать. Ну, там что-то мелькнуло один раз и всё.

— А почему ты мне ничего не сказала? — искренне удивилась Маша.

— Ну я подумала, что таких, кто не боится, не очень любят, и вдруг ты расстроишься.

— Дурочка, — мать нежно обняла дочь и поцеловала. — Мамы всегда любят своих детей, какими бы они не были.

— А папы? — Вероника посмотрела на отца.

Максим едва успел отвести взгляд.

— Папы вообще девочек любят.

Вероника довольно засмеялась.

— Где ты, и как устроился, Максим? В Белых Зорях? — поинтересовалась супруга.

— Нет, дальше. В том поселке, из которого мы возили стройматериалы для нашей землянки. В Белых Зорях занято. Огородничаем, охотимся, вот и все наши занятия. Только что не молимся как в мужском монастыре. У нас там свободнее дышится, чем здесь.

— Я хочу посмотреть, как ты живешь, — доложила дочь. — Возьми меня с собой на каникулах.

— Я бы с удовольствием, но вы там долго не выдержите. Мамка, по крайней мере.

— Максим, а можно и мне стать такой, как ты, без вероятности исчезнуть? — неожиданно спросила Маша.

— Что? — Максиму показалось, будто он ослышался. — Зачем?

— Я не хочу