– Очень настоятельно рекомендовали. Да еще своих людей приставили. Он снял Ганапольского через кухонное окно. Проник в квартиру дома напротив, пока хозяева были на работе, и… Я не могу так работать. Это что-то запредельное… В моем понимании киллер – это тот, кто действует втихаря, нежданно, скрываясь при малейшем появлении милиции, я не говорю уже о ФСБ… А это – отморозок. Ему запала в голову блажь, и он прет напролом, вопреки логике и здравому смыслу. Меня все чаще посещают мысли сменить работу. Что я за оперативник, если не могу справиться с одиночкой, имея в своем распоряжении уникальную технику, информационную базу, десятки профессионалов самого высокого уровня… Он – сильнее.

– Зачем вам я?

– Вы – второй человек, который видел его в лицо так близко на протяжении такого времени и остался при этом живым, – сказал Пискунов. – Подполковник Дивов и вы – вот и вся наша надежда. Мы не знаем, что он еще может выкинуть, а шанс у нас остался только один. Последняя жертва из его списка – Родион Семенович Панов сидит в своем загородном особняке, окруженный своими и нашими телохранителями, боится подходить не только к окнам, но даже к телевизору и беспробудно пьет. Причем пьет такими темпами, что если Протей по каким-то причинам решит повременить, то Панов убьет себя сам – такое количество спиртного в его возрасте вполне способно заменить киллера… Панов – наш последний шанс пообщаться с убийцей. Проморгаем и в этот раз – потеряем надолго… Если не навсегда. Он это тоже понимает и потому будет особенно осторожен. С его дьявольской фантазией…

– Может быть, он вовсе откажется от этой затеи? – спросил я. – Риск неоправданно высок.

– Судя по тому, что мы о нем знаем, – вряд ли, – ответил Пискунов. – Это упертый сукин сын. Мне кажется, что ему даже нравится играть с нами.

– Псих! – сказала Беликова.

– Нет, – покачал головой капитан. – Просто… малый со странностями. Привык доводить все до конца. Он придет за Пановым – можете не сомневаться.

– Я не думаю, что моя помощь столь уж необходима вам, – задумчиво произнес я. – Здесь скорее нужны специалисты по личной безопасности.

– Утопающий хватается за соломинку, – сказал Пискунов, – он обязательно попытается проникнуть в особняк, когда поймет, что Панова не выпустят на улицу еще долгое время. И вот тут главное будет – опознать его. Вы с Дивовым будете в наружном оцеплении… Я говорил вам, что он отстранен от руководства операцией?

– И кто же руководит этим процессом теперь?

– Я, – сказал Пискунов. – Только не надо поздравлять. Поставили бы другого, да я с самого начала участвовал в операции и знаю все обстоятельства. Поймаю – быть мне майором и руководить отделом. Нет – быть старшим лейтенантом и навсегда забыть о возможности продвижения по службе.

– Значит, у вас есть теперь и личный мотив?

– Личный мотив у меня есть давно, еще с тех пор, как он стал делать из меня дурака, – нахмурился Пискунов, – у меня, знаете ли, тоже некоторые амбиции имеются… Кстати, личный мотив есть и у вас. Если не секрет, Сергей Алексеевич, как вы вышли на это дело?

– Какой же секрет? – удивился я. – Об этом в рапорте написано – по агентурным данным. Вы разве мои рапорта не читали? Агент сообщил о появлении на рынке кассет с «черным порно» и… закрутилось.

– Разумеется, я читал, – признался Пискунов. – Потому и захватил с собой вот это.

Он положил на стол передо мной газету, ткнул пальцем в заметку. Прочитав, я до хруста сжал зубы, и, когда поднял на Пискунова взгляд, он даже руками замахал:

– Я-то здесь при чем, Сергей Алексеевич? Вы не из тех эмоциональных людей, что убивали посланцев за плохую весть, нет? Ну и слава богу.

– Что там, Сережа? – спросила меня Беликова.

– Моего агента вчера убили, – медленно выговорил я. – На рынке, где он работал. Тело нашли в подсобке, кто-то перерезал ему горло… Странно, Крестьянин был не слабого десятка, зарезать себя, как свинью, он бы не дал…

– Как вы узнали, что он был Сережиным агентом? – спросила Беликова. – Я могу ошибаться, но такая информация обычно считается секретной.

– У нас несколько более обширный информационный центр, нежели думают некоторые, – скромно потупился Пискунов. – А я приказал докладывать мне о самых незначительных событиях вокруг всех лиц, так или иначе связанных с этим делом. Вы не представляете, сколько существует возможностей заставить человека выполнять свою волю. Похитит этот Протей жену одного из телохранителей Панова – и прикажет ему пронести в особняк бомбу. Я фантазирую, но я должен предвидеть все. Ставки слишком высоки. Потому большинство моих людей работают по направлениям, которые на первый, обывательский, взгляд не имеют к убийце никакого отношения… Когда мне сообщили о смерти вашего агента, я сопоставил факты и понял, что информацию о появлении на рынке кассет вы получили именно от него. Так?

– Так, – признал я, несколько оправившись от первого шока. – Только какой ему смысл убивать моего агента? Он ничего не знал и к делу не имел ровно никакого отношения.

– Кто знает ход его мыслей? – пожал плечами Пискунов. – Он ведь убивает всех, кто так или иначе был связан с этим делом. Ваш Крестьянин торговал порнухой – может, поэтому? А может, он был как-то связан с этой веселой (но теперь мертвой) компанией? Просто вы об этом не знали. Одним словом, это мы сможем узнать только тогда, когда возьмем киллера.

– Это могло быть совпадением, – предположила Беликова. – Рынок – место криминальное, мало ли какие дела были у этого парня на стороне…

– Может быть, – кивнул Пискунов. – Хотя лично я в это не верю. Совпадения в таком деле я допускаю с трудом… Но поживем – увидим. Так каким же будет ваше решение, Сергей Алексеевич? Участвуете в операции?

– Да, – твердо ответил я. – Участвую. Еще как участвую! Когда?

– А вот прямо сейчас и поедем, – посмотрел на часы Пискунов. – Насчет начальства можете не волноваться: я выпросил разрешение на ваше участие в операции через свои каналы. Вы откомандированы в мое распоряжение.

– Самоуверенно, – покачал я головой, – а если бы я отказался?

– Тогда бы я вам приказал, – голос Пискунова стал жестким. – Уж простите великодушно, Сергей Алексеевич, но дело приобрело такой размах и такое значение, что тут уж не до личных отношений. У нас остался только один шанс, и мы просто обязаны его реализовать. Вы готовы?

– Готов, – ответил я и поднялся…

Особняк Панова располагался неподалеку от станции метро «Рыбацкое», на берегу Невы, в живописном местечке, еще в