— Успокой его, пожалуйста, я скоро приду.

Грета кивнула и удалилась.

— О, Господи… — Кристина тяжело вздохнула, закрывая дверь, а потом резко развернулась на каблуках и попыталась вернуть на лицо прежнюю улыбку, однако это вышло у неё плохо. — Так вот, на чём я остановилась… Ах, да. Согласно законам, я имею право сама назначать своих вассалов, даже если это противоречит наследственным обычаям. А Джейми, по вашим словам, отказывался исполнить мой приказ и тем самым нарушил клятву. Поэтому, если у кого-то и возникнут сомнения насчёт завещания, я всё равно смогу утвердить ваши права, барон Винсент. — Молодой человек благодарно кивнул, и Кристине наконец-то удалось улыбнуться искренне.

Повисло молчание. Тогда она медленно приблизилась к Натали и, поймав её удивлённый взгляд, сказала:

— К слову, Джейми не трогал тебя? Или, может, мне стоит разыскать его и отрубить ему руку?

— Нет, миледи, — встрепенулась Натали, — мы с ним почти не пересекались…

— Но он то и дело её оскорблял, — вдруг вставил своё слово Винсент — он явно был за то, чтобы его старшему брату руку таки отрубили.

— А за это ему следует отрубить язык.

— Да бросьте, миледи, — вдруг смущённо улыбнулась Натали. — Что мне с его оскорблений?

Кристина с ответной улыбкой положила руку на её плечо, не будучи уверенной, что Натали не сбросит её. Однако та вдруг коснулась пальцев Кристины своими и взглянула так, что у неё пропали все сомнения по поводу того, могла ли она считать Натали своей подругой. Всё же она всегда была очень доброй и незлобивой, и если сейчас она не злится даже на мерзавца Джейми, то и на бывшую госпожу ей злиться нет смысла… Возникшее между ними недопонимание давно исчезло, они прекрасно поняли друг друга и знали, что все опасения и сомнения были абсолютно бессмысленными.

В дверь вновь постучали, и Кристина закатила глаза. То вернулась Грета, растерянная и уставшая.

— Мледи, спать он не хочет ни в какую, — сообщила она. — Хнычет и ругается.

— Меня зовёт?

— Нет, говорит, мол… — Служанка запнулась. — Мол, кто угодно, лишь бы не вы.

Кристина вздохнула и приложила ладонь ко лбу.

— Сейчас я приду, — кивнула она, чувствуя, как её спину буравят взглядами Натали и Винсент. — Иди к нему и сделай всё, чтобы он успокоился.

Грета поклонилась и ушла, а Кристина с силой захлопнула дверь, оперлась на неё спиной и прикрыла глаза, стараясь не замечать, как удивлённо смотрели на неё молодые люди.

— С каждым днём я всё сильнее начинаю верить в то, что здесь и правда замешана магия, — пробормотала она. — Ну или мой сын попросту сходит с ума.

— Ваша милость, — позвал вдруг Винсент, поднимаясь со стула, — если магия, то, может… — Он вдруг начал нервно трясти пальцами, будто пытался постукивать по воздуху. — Могу я посмотреть… посмотреть на вашего сына?

Кристина подняла на него взгляд — сначала удивлённый, недоуменный, а потом — полный осознания и надежды.

Винсент же маг, маг гораздо более сильный, чем она. Он даже в будущее может заглядывать (хоть и, как он сам сказал, не по своей воле), и он заставил её протрезветь одним касанием… Может, ему удастся истолковать те странные слова женщины из леса, и он поймёт, что происходит с маленьким Джеймсом? И даже подскажет, что делать и как избавить его от засевшей в сердце злобы?..

— Да, конечно, можете, — улыбнулась она, подходя к Винсенту. — Только давайте завтра. Сейчас я всё же надеюсь уложить его спать.

Глава 20

Элис вернулась в Краухойз холодным, тёмным вечером. Дул промозглый, сбивающий с ног ветер, небо почернело, и сейчас, в час заката, казалось, что уже настала ночь — беззвёздная, безлунная и пугающе злая.

Нехороший знак. Боги разгневаны на неё.

Элис поёжилась, кутаясь в плащ. Она чувствовала себя растоптанной, разбитой и униженной, а ужасная погода лишь усиливала это состояние. Её трясло, тело бил ужасный озноб, и каждый вдох давался ей с огромным трудом. Она буквально заставляла себя дышать и совершенно не хотела думать о том, что произошло. Она была зла на себя в первую очередь, а потом уже — на Марианну, с которой намеревалась немедленно поговорить.

Элис ожидала, что именно она встретит её у ворот замка, но сквозь туман ей удалось разглядеть вовсе не высокую, статную фигуру Марианны. Её ждала Габриэлла Тодден — в длинном чёрном плаще, отороченном мехом, в высоких коричневых ботфортах, штанах и тёмно-синем дублете. На поясе висел меч, а длинные тёмные волосы Эллы развевались на порывистом ветру. Выглядела она крайне встревоженной — но, конечно, не столь встревоженной, как Элис.

— Миледи, — она присела в реверансе, — мы распустили все войска, как вы и приказали, но… может…

— Нет, никаких «но», — отрезала Элис, даже не взглянув на неё, и спешно направилась в замок, в тепло, в безопасность. — Война проиграна с лёгкой руки Джойса, а эта нолдийская шалава взяла меня за горло едва ли не в прямом смысле. — Её до сих пор бросало в дрожь от воспоминаний: острие меча Кристины в опасной близости от лица Элис, её разъярённый взгляд и хищническая улыбка, целая орда её солдат против одной безоружной женщины… Острейшее лезвие возле горла Вальтера… Слава богам, сейчас он дома, в Эрлихе, в безопасности.

Несмотря на то, что Кристина и Джойс — враги, было заметно, что кровь у них одна — варварская.

— Почему проиграна? — поражённо воскликнула Элла, следовавшая за Элис хвостом, и голос её ударил по ушам в тишине коридора.

— Потому что Джойс всё пр… испортил, — терпеливо объяснила леди Карпер, хотя ей не хотелось сейчас ни с кем разговаривать. — Ты ведь наверянка знала о том, что он наступил на Эори куда раньше, чем планировалось, — как бы невзначай бросила она напрочь ошеломлённой Элле. — И, может, это бы подействовало, если бы Кристина об этом не узнала… Не знаю, кто сообщил ей, но она получила письмо прямо на моих глазах и тут же принудила сдаться. Мне пришлось отдать ей Марека в заложники, чтобы подтвердить свою преданность…

Зачем, зачем она только взяла его с собой? Внук так плакал, так невыносимо тоскливо смотрел на неё, когда она уезжала, и Элис не выдержала. Да и в Краухойзе не осталось ни одного человека, которому она могла бы доверить мальчика со спокойной душой. Кто же знал, чем это обернётся… Теперь из-за Джойса её внуку могут перерезать горло в любой момент, как только Кристина посчитает, что леди Карпер нарушила