Один из бойцов Энквиста – по цифровой метке «балалайка» подсказала Гамбе фамилию Фарахани, но командующий так и не смог припомнить лица, – тоже вынул из-под своей банки легкую раздвижную конструкцию. Заметив это, Цикл помотал головой и сделал предостерегающий жест.

Его борт пойдет к острову без лишней маскировки – прямо на береговую линию, прямо на бамбуковый пирс на бетонных сваях. Прямо на вбитый между холмами бункер вооруженных сил давно почившего императора.

Теперь, когда над головами вместо корпуса верного «Нобунаги» открылось смурное тропическое небо, дождь обрушился на десантников с новой силой. Пенные барашки начали все чаще рождаться вокруг лодок, а волны ощутимо выросли в размерах. Бакли содрогнулся всем телом, но лишь крепче вцепился в трос.

Катера двинулись к острову.

– Внимание! – передал Витторио на общем сетевом канале, по откликам персональных чипов отметив ответную активность. – Огонь открывать только по моему приказу. Действовать исключительно согласно разработанному плану. В случае встреченного сопротивления занимать позиции и ждать дальнейших распоряжений.

Приказ подтвердили все трое офицеров, а сидящий в считаных метрах Энквист еще и прикоснулся к козырьку каски левой ладонью. План высадки, позавчера разработанный «братом-месяцем» и Гамбой, был давно загружен в тактические компьютеры всех отрядов, но верхолаз не считал свою ремарку лишней – проливать кровь на личном Острове Сокровищ он собирался лишь в самом крайнем случае…

С высоты полета разведзондов было заметно, как темно-свинцовое, похожее на всплывшую манту тело тримарана забирает налево, вдоль побережья уходя на восток. От него, оставляя за собой короткие пенные следы и подскакивая на неспокойных волнах, к суше шустро устремились три крохотных объекта – два бесформенных, едва заметных над поверхностью волнующегося моря, и один вполне различимый.

На носу центральной лодки, до боли в локтях вцепившись в углепластиковый фальшборт, восседала фигура в ярко-красном плаще, столь неуместном в дождливой вселенной синих, белых, фиолетовых и темно-серых красок.

Дождь набрал уверенную силу, не собираясь ни лютовать пуще нужного, ни стихать. Короткие резкие порывы ветра гнули к земле мангровые кусты, обрамлявшие залив, ерошили шевелюры гибких пальм. Склоны холмов, между которыми втиснулся один из многочисленных бункеров гигантской линии Четырнадцатого фронта генерала Ямаситы, шумели под струями небесной влаги, колышась живым ковром.

На глазные экраны и проекционные щитки шлемов начала сыпаться выдаваемая машинистами информация – скорость ветра, дистанция до берега, ориентировочная глубина, расстояние от линии прибоя до ближайших укрытий и угол подъема на гряду, на которой восседал японский форт. Порционно выдаваемая кружащими над островом сканерами, в отдельном «окне» мелким пунктиром стала вырисовываться ориентировочная архитектура бетонного бункера.

Повернув голову налево, Цикл далеко не сразу различил приземистый корпус «Нобунаги», устремившегося прочь из открытой бухты на поиски безопасного пристанища. Однако только капитан и Витторио знали, что настоящей причиной ухода стала вовсе не боязнь перед непогодой – океанское судно было способно пережить удар в самом эпицентре циклона. Просто Гамба, так же, как пролитой понапрасну крови, не хотел пугать островитян грозным видом корабля поддержки.

Улыбнувшись под своей маской, сейчас покрытой бисером морской воды, он представил себя первооткрывателем эпохи Веспуччи и Магеллана. Представил, как сходит на берег в сопровождении верных солдат, стараясь найти мирный язык с дикими, но очень полезными европейцу аборигенами…

Катера морских пехотинцев с тримарана первыми достигли острова, причалив не в заливе, а по его флангам. Из-под маскировочных тентов на песок и за камни посыпались вооруженные люди. Сами лодки были втянуты подальше от накатывающих волн и торопливо спрятаны в густых зарослях древесного папоротника.

– Внимание, у нас первый контакт!

Голос на сетевом канале принадлежал одному из «горностаев», но не тем, что сидели вокруг Цикла, а машинисту, оставленному на тримаране. Наблюдая за начавшейся операцией через три разведывательных зонда, сражавшихся с порывами ветра на высоте тридцати метров над берегом, он первым заметил спускавшегося по тропе человека.

Сориентировавшись по заданным координатам, Витторио включил электронный бинокль, встроенный в зеркальное забрало своего шлема. Прищурился, нахмурился и предупреждающе выставил руку, призывая сидящего за пультом Энквиста править прямо вдоль пирса – навстречу одинокому островитянину. Стрелки за его спиной взяли оружие на изготовку.

Дождь барабанил по водонепроницаемому плащу Гамбы, ручейками сбегал с алого капюшона и покрывал внешнюю поверхность сверкающей маски подвижными разводами.

Катер замедлил ход, и верхолаз встал в полный рост, примирительно поднимая руки. Конечно, он знал о засевших на склонах снайперах противника, но старательно взвешенный риск уже давно стал младшим братом Цикла, не лишив склонности к эффектным жестам.

Высокий длинноволосый мужчина, спустившийся к ангару с гидросамолетом, был одет в бриджи и легкую цветастую рубашку под прозрачным дождевиком. Остановившись на песке в паре десятков шагов от пристани, он терпеливо ждал швартовки.

Транспорт притерся к пирсу, поцеловав корму одной из местных пластиковых лодок. Бакли тут же накинул металлизированные лини на два ближайших кнехта, старательно затянув узлы. Не дожидаясь, когда хозяин сойдет на доски, двое других «горностаев» выпрыгнули на причал, опускаясь на колени и водя из стороны в сторону стволами винтовок.

Витторио Гамба перебрался через борт.

Не так величественно и гордо, как это представлялось ему в мыслях – волны старались загнать челнок под листы настила, – но все равно умело, будто провел в море не один день. Отдавая группам молчаливые приказы через «балалайку», двинулся к берегу сквозь пелену мелкого теплого дождя, левую руку опустив под просторный балахон.

«Горностаи», покинув катер в полном составе, двумя парами неотступно следовали за ним, готовые в любой момент уронить командующего на поверхность пирса, прикрыть «саранчой» и нанести невидимому противнику ответный удар. Мужчина в бриджах и цветастой рубахе невозмутимо ждал за самолетным ангаром, чья жестяная крыша легко бренчала под заигрываниями ветра.

– Безоружен, – через чип доложил Хуго, чье открытое лицо было сплошь покрыто водяной пленкой.

Но Витторио видел это и сам. Человек, встречавший непрошеных конкистадоров, не собирался воевать. Опустив тощие руки вдоль тела, он был похож на одинокого моряка, чья команда снялась с якоря раньше срока, бросив собрата умирать на безлюдном острове.

Бамбуковый настил примитивного пирса закончился, под ногами Гамбы захрустел крупный влажный песок. Миновав несколько легких каркасных сараев и складов, он вышел на открытое пространство, осмотревшись с видом хозяина, наконец-то вернувшегося в родное имение. От длинноволосого его отделяло не более пятнадцати метров.