Пиктограммы (рисуночное письмо). В древности изображение вещи было идентично самой вещи, однако появление рисуночного письма разорвало эту связь, поскольку ввело в изображение определенную дозу условности. Оно передавало смысл сообщения уже не материальным, а изобразительным способом: скажем, в письменности ацтеков изображение лука и стрел (а не сами предметы) символизировало войну, череп означал смерть, а плачущий глаз — вдовца. Собственно пиктограммы символизируют те же предметы, которые изображают; отвлеченность изображения — признак более высокой стадии рисуночного письма, идеограмм, в которых знак-рисунок превращается в знак-идею.

Примеры собственно пиктограммы — круг с лучами как изображение солнца; стрелки — указатели; волнистая линия — вода.

Особым видом рисуночного письма были тамги, иначе домовые знаки, наносившиеся на стены домов и представлявшие собой своего рода прототипы монограмм. Другой вариант рисуночного письма — татуировки, в первую очередь уголовные, смысл которых известен всему преступному миру: так, бегущий конь (эмблема свободы) означает вора-рецидивиста, фрагмент колючей проволоки — знак, что этот человек прошел через «зону», восьмиконечная звезда символизирует лагерного авторитета, медведь с секирой — вор-медвежатник и т. д.

Идеограммы. В раннем идеографическом (рисуночном) письме один знак выражал одну более или менее сложную мысль. «Для того чтобы читать такое письмо, в каждом случае знание данного языка необязательно, так как общий смысл в какой-то степени ясен из самих рисунков» (И. Фридрих). Следующей стадией идеографического письма стало письмо словесное, когда каждому слову был поставлен в соответствие особый знак. Яркий образчик такого письма — китайская письменность. Она основана на рисуночном письме, и, несмотря на то, что с течением времени рисуночный характер многих знаков стерся, стилизовался, у части знаков «рисуночная основа» заметна и поныне. Знаки китайского письма выражают понятия вне связи с фонетикой, поэтому они используются как универсальная письменность для множества диалектов китайского языка. Абстрактные понятия в этой письменности выражаются метафорически: «говорить» изображается как рот с выходящим из него дыханием, «рано» — солнце над горизонтом, «кровь» — ритуальный сосуд с кровью и т. д. Комплект «для обиходного употребления» в китайском письме насчитывает около 6000 знаков.

Другой вариант идеографического письма — японская письменность, которая комбинирует словесный принцип изображения со слоговым. Поскольку японская система письма основана на китайской, основы имен существительных, прилагательных и глаголов в ней по большей части передаются китайскими словесными знаками, к которым прибавляются особые знаки кана для выражения словоизменения. Японская письменность насчитывает около 1500 словесных знаков. Еще одним примером комбинации словесного и слогового письма может служить письменность майя.

Особая разновидность идеограмм — знаменитые триграммы «Книги перемен» («И-Цзин»). Первоначально ритуалы, описанные в этой книге, совершались с помощью стеблей тысячелистника, а затем для тех же целей стали использовать графические знаки. Сплошные линии символизировали мужское начало Ян, прерывистые — женское начало Инь. Комбинация трех линий, расположенных одна над другой, образует триграмму, которая толкуется как указание на преобладающее влияние того или другого начала. Восемь возможных триграмм означают небо, землю, воду, огонь, сырость, ветер, гром и гору. Последовательно совмещая две триграммы, можно составить 64 гексаграммы, которые в совокупности образуют «мировой оракул». На нем и основывается «И-Цзин». Шесть цельных линий могут означать, к примеру, небо, императора, отца, подателя, а шесть прерывистых линий — землю, мать, народ, получателя.

В трактате «Шо гуа чжуань» описана связь триграмм с мирозданием (см. таблицу).

Совокупность восьми триграмм называется ба гуа. Обычно триграммы располагаются по кругу, образуя своего рода мандалу, и в совокупности символизируют структуру мироздания.

Иероглифы. Китайские и японские идеограммы часто также называют иероглифами, однако в «чистом», «изначальном» значении этого термина он относится прежде всего к египетской письменности. Египетское письмо содержит три вида графических знаков — знаки словесного письма (классические идеограммы), фонетические знаки (фонограммы), обозначающие особенности произношения того или иного слова, и детерминативы, поясняющие значения сходных по изображению идеограмм. «Jb „козленок“ и jb(j) „испытывать жажду“ одинаково пишутся при помощи согласных j и b; чтобы их различить, после первого ставится в качестве детерминатива знак прыгающего козленка, перед вторым — знак человека с рукой у рта» (И. Фридрих). Фонетические знаки со временем образовали «иероглифический алфавит». Египетское письмо имеет три формы — собственно иероглифическую, иератическую и демотическую; две последние суть курсивные формы иероглифики, упростившие и стилизовавшие начальные иероглифы.

Сам термин «иероглифы», то есть «священные высеченные знаки», ввел в употребление Климент Александрийский. До расшифровки египетской письменности Ж.-Ф. Шампольоном и его последователями считалось, что эти энигматические изображения представляют собой «сокровенную мудрость, высеченную в камне для поучения народу». Мистические толкования иероглифов, бытовавшие вплоть до XVIII столетия, объясняются, прежде всего «болезненным пристрастием XVI и XVII веков к искусственным символам и аллегориям» (Э. Добльхофер). Так, А. Кирхер истолковал надпись «Осирис говорит» (см. рис.) как «Возвращение к жизни всех вещей после победы над Тифоном, влажность природы, благодаря бдительности Анубиса». По Кирхеру, знак змеи обозначает Тифона, знак глаза — бдительность, фонетический знак волнистой линии — воду, знак топора — победу и т. д.