Впервые в жизни я увидела настоящий снег.

* * *

Поместье Игнация Раомоса было куда скромнее, чем я ожидала. Трехэтажное кирпичное здание было окружено небольшим ореолом сада, который сейчас выглядел как частокол черных силуэтов голых деревьев. Наверное, когда весной сад приходит в цвет, поместье становится очень уединенным и спокойным, защищенное от лишнего шума и любопытных глаз, но сейчас вид из окна комнаты Ари навевал лишь тоску.

Всего неделю, как я наконец-то воочию увидела снег, а однообразные белые пейзажи уже успели наскучить. Конечно, вид покрытого коркой льда реки или сияющие в солнечном свете белые холмы, которые сверкали, как усыпанные мелкими бриллиантами украшения, поражали воображение. А вот под колесами и ногами горожан мостовые и тротуары тут же превращались в грязное стекающее в канализацию серое месиво.

— Я смог сделать примерный план первого этажа, — сказал Ари, склонившись над нарисованной от руки схеме. — Когда мы очутимся в лаборатории, я постараюсь запомнить все куда лучше.

Как только на следующее после похода в Пецинию утро мы сообщили Ари, что успешно приобрели нужные для эксперимента компоненты, вместе мы приступили к разработке плана. Манолис не сводил с меня глаз на каждом практикуме, наблюдая за моими «успехами». Конечно же, не обошлось без помощи Ари и его познаний в экспериментальной магии, которых теперь было куда больше стандартной учебной программы за первый курс — наши вечера в библиотеке не прошли даром. Я бы в жизни одна не смогла бы рассчитать ни сопротивление материала, ни силу манаизлучения, ни коэффициент преломления маны, которые вычислялись с помощью сложных формул из учебников старших курсов. Манолис, который, судя по всему, не верил, что я смогу справиться хоть с чем-то, был удивлен, хотя и не понятно — приятно или же нет.

Такое пристальное внимание ко мне дало друзьям шанс чуть внимательней изучать учебные помещения, запоминая расположение и наполнение комнат. На последующих занятиях мы сделали еще несколько измерений маналитов, но уже в другой лаборатории, без использования лазуритового хрусталя, чему мы с Адой были несказанно рады. Каждая из нас боялась, что ненароком может привлечь лишнее внимание, если каким-то образом реакция сферы снова повторится. И теперь, благодаря усилиям ребят, у нас был примерный план классов центрального крыла, в котором проходили наши занятия. А заполнить недостающие пробелы мы собирались с помощью сопровождающего старшекурсника, который любезно проведет нас по лабораторному комплексу.

Асцилла Амициус, как и ожидалось, с радостью откликнулась на такое предложение. Вызвался попросить об экскурсии Ари — лучшего кандидата, чем талантливый северянин с отличной успеваемостью, у нас не было. Назначенный день, альбос[пр.: первый день недели], уже завтра, а мы до сих пор не знаем, как все будет проходить и даже кто будет нашим сопровождающим. Вспоминая, чем закончилось незапланированное посещение лабораторного крыла в прошлый раз, я не могла не беспокоиться, что, попавшись на глаза Манолису или его помощникам, навлеку на нас беду.

— Брось, это же все с официальным разрешением, — Ада махнула рукой. когда я поделилась с ней своими переживаниями. — Мы же не сами по себе будем. А для нас главное — как можно лучше понять, как устроен корпус. Иначе план нам не составить.

Предварительно Ари предложил такую идею: во время одного из занятий задержаться, спрятаться в подсобном помещении, а вечером, когда в комплексе будет мало людей, быстренько пробраться в подходящий кабинет.

— Самое сложное — это раздобыть ключи. Мы даже не знаем, где они хранятся, — сказал Хус, обводя нас внимательным взглядом.

Ада заверила, что у нее есть навык по взлому, и даже продемонстрировала нам их, с легкостью пять раз подряд вскрыв замок комнаты под наши удивленные взгляды.

— А вас разве не запирали в детстве на денек-другой? — она удивленно и смущенно посмотрела на нас. Мы дружно замотали головой, и девушка залилась румянцем.

Мы с Каталиной хоть и не отличались хорошим поведением, но обычно все ограничивалось строгим выговором, на худой конец — поркой. А разочарованного взгляда отца, если весть о наших проделках достигала его ушей, хватало, чтобы осознать свою вину куда яснее телесных наказаний.

— И ты что, сама этому научилась? — поинтересовался Ари, не сводя глаз с тонкой заколки в руке набелитки, которой она ловко орудовала.

— Нет, конечно, — насупилась она. — Меня брат научил. Он всегда находил заточение несколько… обременительным и скучным. Откуда он научился этому — я не знаю.

Ада снова начала нервно покручивать на пальце перстень, явно смущенная нашей реакцией на ее «талант».

— Может, когда получится и замок в лаборатории вскрыть… — Ари задумался, явно внося у себя в голове коррективы в наш план.

— Что ж, тогда остается только заполнить наши пробелы завтра, и можно будет уже всерьез задумываться о том, как мы пронесем все нужные для ритуала составляющие… — начала было я, но осеклась.

В комнату постучали, и Ари резко накрыл все наши записи раскрытыми наобум учебниками.

— Юный господин, ужин почти готов. Ваши… кхм, друзья присоединятся к нашей трапезе? — в дверном проеме появился брат Арсений, сервитуарий семьи Хус. Заметив, что мы с Адой устроились по бокам от отигнира чуть ближе, чем полагалось по нормам приличия, он наградил нас полным осуждения взглядом.

— Да, с удовольствием, — оживленно ответила Ада, не дав нам открыть рот.

Арсений кивнул и удалился. Мы с Ари недовольно посмотрели на нее.

— Ну а что? Почему бы и нет. Мне интересно попробовать северную кухню, — пожала плечами она.

Я не хотела оставаться у Ари дольше положенного. Царившая в его доме атмосфера не располагала к гостеприимству. С Игнацием мне, хвала Императору, не пришлось пересекаться, а брат Арсений был крайне подозрительным человеком, который словно бы старался огородить своего воспитанника от любого стороннего влияния, как пекущаяся о своем птенце хищная птица. Странно было видеть такую привязанность от старика, хотя, наверное, ни один сервитуарий не может не проникнуться симпатией к ребенку. Прислуга в доме Игнация была серой и не заметной. Ари сказал, что дедушка меняет ее раз в месяц — он боится, что они могут шпионить за ним или пытаться выведать какие-то тайны, а потом юноша даже не старался из запоминать в лицо или по именам.

Свернув все наши заметки, мы спустились вниз. Дарен и Максимилиан дожидались на первом этаже, в специальной отдельной комнате. Большой лакированный стол из темного дерева в обеденном зале был уже сервирован, служанки торопливо выносили блюда.

К разочарованию Ады, повар не был знаком с северной кухней — на ужин были представлены типичные столичные блюда из