— Пульт связи тоже полностью… — Я как раз указываю на консоль, когда на ней раздается сигнал о поступившем сообщении. А поскольку сейчас на корабле только я и живу, защита конфиденциальности мне ни к чему, вследствие чего сообщение немедленно высвечивается на главном экране.

Мужчина удивленно вскидывает брови:

— Подписка на Форум. На ветки по «Авроре»?

Пытаюсь сохранить непроницаемое выражение лица.

— В прошлом это оказалось полезным.

Кейн молчит, однако у него явно возникли вопросы, да и исходящая от него обеспокоенность едва ли не осязаема. Только все совсем не так. Я вовсе не одержима «Авророй».

— А ты видел этот гребаный памятник? — взрываюсь я, приходя в ярость от одного лишь воспоминания. — Всего-навсего пустая каменная глыба с вырезанными именами. — Вполне в духе всех прочих просёров «Верукса». Сварганили памятник для отмазки, и думают, что и так сойдет. Нет. Нет, черт побери!

Делу может помочь гражданский иск, который мы с семьями пассажиров «Авроры» возбуждаем против «Верукса». Если, конечно же, мы выиграем процесс до того, как корпорация обанкротится. Но я стараюсь не искушать судьбу.

— По крайней мере, Ниса будут помнить хотя бы так, — тихонько добавляю я.

Семья Ниса отказалась встречаться и разговаривать со мной — даже после того, как я перевела им его долю. Они так и не признали публично смерть своего сына.

— Их всех будут помнить.

— Что ты сделала? — спрашивает Кейн, не сводя с меня подозрительного взгляда.

— Проследила за тем, чтобы Воллера, Лурдес и Ниса официально признали на ветке как обнаруживших «Аврору», наравне с нами. — В последнее время пресса чересчур сосредоточилась на нас с Кейном, совершенно позабыв, что некогда наша команда состояла из пятерых.

— И? — продолжает допытываться мужчина.

Я вздыхаю.

— Допустим, заплатила Форуму, чтобы администрация переименовала на постоянной основе соответствующий раздел. Теперь он называется Архив и форум «Авроры» имени Диониса. — Это и есть моя другая крупная покупка.

— Несколько длинновато получилось, — с улыбкой замечает Кейн.

— Да, но зато его имя теперь на каждой странице, на самом верху, — указываю я.

Тут уж мужчина и вовсе смеется:

— Ему бы это понравилось.

— Вот-вот.

Воцаряется неловкое молчание, и я нервно тереблю нагретую теплом моего тела металлическую капсулу со свитком, что висит на тонкой цепочке у меня на шее. Вещица эта не принадлежала Лурдес, но в точности такая же. Мать девушки вручила мне ее на прощание, когда я приносила им долю дочери. Ни денег, ни слов, что нашлись у меня для них, оказалось недостаточно для выражения моего сожаления.

Тем не менее мать Лурдес настояла, чтобы я взяла капсулу, — по ее словам, этого хотела бы и сама Лурдес. Надеюсь, так оно и есть.

Понятия не имею, что говорится на свитке внутри. Предпочитаю не знать. Просто ношу возле сердца благословение Лурдес. Разумеется, это может быть и проклятием — за все, что я ей сделала, — но меня почему-то не оставляет уверенность, что это не так. И еще этот подарок для меня сродни руководству к дальнейшим действиям. Как и многое другое.

— …Кэп, давай же, — сказала бы мне сейчас Лурдес, будь она рядом. — Просто спроси у него…

Я качаю головой — и в осуждение собственного поведения, и в отрицание гипотетического предложения. Еще рано.

— Но тебе, наверно, хочется взглянуть на машинное отделение? — тараторю я, вновь устремляясь в коридор. — Кстати, я рассказывала, что наконец-то повстречалась с матерью Воллера? Когда передавала ей его долю. Она такая высокая, и такая ярко…

— Клэр, — перебивает меня Кейн.

— …рыжая.

Я останавливаюсь и разворачиваюсь к нему. Сердце в груди заходится, как пойманный в клетку зверек.

— Что ты водишь меня по кораблю, который я уже видел? — мягко спрашивает мужчина. — Я же осматривал его еще даже до того, как ты предложила за него цену.

— Я… — только и удается выдавить мне.

Кейн скрещивает руки на груди и присаживается на краешек пульта связи, терпеливо дожидаясь ответа. Он знает. Я знаю, что знает. Но хочет, чтобы я сама сказала. Чтобы сама спросила.

Какая-то моя часть — взбешенная, что Кейн загнал меня в угол, — желает просто развернуться и уйти. Уж я ему покажу! И все же большая часть испытывает облегчение. В деликатных вопросах мне все еще требуется подобная помощь, такой вот толчок в нужном направлении.

— Ты пытаешься нанять меня? — подсказывает он.

— Нет! Я же знаю, что тебя зовет «Зенит». — Я тоже получила предложение от этого крупнейшего конкурента «Верукса». Вот только это была бы все та же хрень, только под другим названием. Нет уж, спасибо.

— Хочешь меня соблазнить? — поддразнивает Кейн, хотя тут же краснеет от подобной выходки.

— Нет! — гневно рявкаю я.

Мужчина в знак капитуляции поднимает руки.

— Просто спросил.

Я закатываю глаза.

— Чего ты хочешь, Клэр?

Вот теперь вопрос задан напрямик, и мне уже не отвертеться.

— Хочу, чтобы ты стал моим партнером. В ЛШК. — Слетающие с языка слова мне самой кажутся дерзкими, громкими и непростительными. — Понятное дело, ты вовсе не обязан соглашаться.

Так же как и приобретать половинную долю. Основным собственником остаюсь я. — Потому что никто не отнимет у меня мой бизнес. — Отсюда до колоний рукой подать. Максимум две недели, так что ты не будешь разлучаться с Изабеллой надолго. И уж точно рекламы для раскрутки у нас более чем достаточно.

— Ты хочешь, чтобы я с тобой работал… — протягивает Кейн чуть ли не разочарованно.

Мгновенно выбитая из колеи, я механически приглаживаю волосы.

— Я не твой капитан. Я тебе вообще никто.

Он встревоженно выпрямляется, руки падают вдоль боков.

— Клэр, я вовсе не…

— Я просто хочу, чтобы ты был со мной. Чтобы мы были вместе. Как бы это ни выглядело. — Я воинственно вздергиваю подбородок, хотя лицо у меня так и пылает. — Если не хочешь работать на ЛШК, воля твоя. Но я…

— Да.

Я замираю с раскрытым ртом.

— Да?

— Да, — улыбается Кейн, и в уголках глаз у него собираются морщинки. — Хотя я вроде как ожидал подобного разговора еще два месяца назад, когда ты позвала меня осмотреть корабль, — добавляет он, подходя поближе.

— Ах, ну да… Тогда мог бы и сказать что-нибудь, — лепечу я.

— Нет, — спокойно отзывается он. — Не мог.

И он прав, как бы ни досадно это звучало. Заговорить об этом я должна была сама.

Кейн протягивает руку, и я пожимаю ее.

Даже спустя все это время мне доставляет облегчение ощущать его крепкое и уверенное рукопожатие, а не безвольную ладонь, лишь удерживаемую моей.

Меня по-прежнему преследуют кошмары об «Авроре». Обо всем произошедшем. Но тут уж ничего не поделаешь, остается