— Это память о доме, дурак, — без гнева отозвался Влад. — Если у тебя отнять твою бандану и нож — ты сильно будешь этому рад?

— А, вот что… а шлем тоже с нуля изготовлен?

— Не, это обычная «Аквила» со склада, я ее только покрасил. Хм… а неплохо сидит, — Влад покрутился на месте, помахал руками, сделал кувырок с места вперед, потом назад. — Ну, давайте сюда своих elfow, посмотрим, что у них внутри.

— Кого? — не понял Джей.

— А, elfy, — Влад изобразил кислую рожу. — Это сказочные существа из легенд Старой Земли. Их описание схоже с внешностью эльдар. Даже по легендам те еще ублюдки. Могли иногда одарить волшебным предметом или сокровищами, но чаще развлекались похищениями детей. Очень боялись железа.

— Хорошие были легенды, — сержант ухмыльнулся. — Правдивые. Вот пусть и эти ушастые боятся нашего железа. Кстати, ты нормальный нож себе так и не сделал, все зубочистку эту носишь?

— Если ты про штык-нож, то его и дальше буду носить. Он многофункциональный, не то, что твой тесак. А для рукопашной у меня кое-что другое.

Джей пригляделся, что это за «другое».

— Ты все-таки до них дорвался…

— Я не для того столько времени позволял Гериону швырять меня по всему гимназиуму, чтобы потом идти на дело с одной стрелковкой. И если ты не забыл, совсем недавно мы столкнулись с огрином-берсеркером, и если бы я не расплавил трос крана с контейнером…

— … то я бы просто зажарил его из мельты.

— Все равно они лежат без дела. Это оскорбление для духов оружия.

— Да мне-то не жалко, — сказал Джей. — Но это тебе не хеллган, силовые мечи вещицы недешевые.

— Если нас завтра перебьют, на стоимость всем будет плевать, — Влад вытащил мечи на свет и выполнил серию приемов, без активации клинков. — А я собираюсь использовать все, чтобы пережить эту высадку.

— Все-таки трусишь?

— Я был у Германа, он раскладывал Таро Императора и подтвердил, что будет плохо.

— Ты бы поменьше заморачивался с этими псайкерскими штучками. От них иногда прок бывает, но чаще они просто сбивают с толку.

— Я бы хотел, — с неожиданной злостью ответил Влад, и глянул на него исподлобья. — Но я чувствую то же, что и он. Мы слишком отдалились от света. Тьма все гуще. Я не знаю, как мы переживем завтрашний день, но если от меня хоть что-то зависит — я сделаю все, и немного сверх того.

Он ушел, унеся с собой все свое снаряжение. Айна проводила его взглядом и принялась собирать хеллган.

— Надо было пристрелить его, когда только нашли. Он бы моральной угрозой, — безразлично сообщила она. — А теперь поздно. Он ел с нами за одним столом и сражался плечом к плечу. Он стал одним из нас.

— Инквизитор ему доверяет. Герман тоже, хотя слышал, они чуть не подрались.

— Это не вопрос доверия или недоверия. Это вопрос сохранения чистоты душ, чистоты от размышлений и сомнений. Пусть моя душа давно пожрана тварями варпа, ваши еще не поздно спасти, — она повернулась к Джею и впилась в него немигающим, рыбьим взглядом. — Когда настанет момент, просто сделай то, что должно.

Наверное, впервые в жизни сержант Спенсер не нашелся, что ответить.

На следующий день

«Таласа Прайм» вышла из варпа в половине второго по бортовому времени. Задержку вызвало пожелание Тора вернуться в реальное пространство как можно ближе к гравитационному колодцу системы. Когда по корпусу корабля прокатилась волна вибрации, и цепкие лапы Имматериума выпустили фрегат из своих объятий, по всем отсекам пронесся вздох облегчения. Успешное окончание путешествия через варп — всегда повод для радости. Где бы это путешествие ни завершилось.

Планета, которая виднелась через огромный иллюминатор на мостике, в имперских регистрах значилась длинным неудобопонятным индексом, и настоящего имени не имела, как не имела его вся система. Это могло показаться очень странным, ведь мир ААА класса, обладающий чистой атмосферой, водой и благоприятным климатом, неизбежно должен был встать первым в очередь на колонизацию. Но свет Астрономикона едва добирался до окраины Галактики и несоразмерные риски ставили жирный крест на аппетитах чиновников Администратума.

Была и еще одна причина, о которой знали лишь лорды Оринтийского конклава, и имя ей было «эльдар». Три тысячи лет назад, во время волны экспансии в секторе, силы Светоносного Крестового похода столкнулись с ожесточенным противостоянием со стороны ксеносов. Битвы в космосе и на поверхностях планет были столь ожесточенными и кровавыми, что среди сопровождавших флот инквизиторов Ордо Ксенос возникла идея попробовать дипломатию там, где не справлялись сталь и огонь.

Результатом долгих витиеватых споров стал своеобразный пакт о ненападении. Империум объявлял плеяду звезд в субсекторе Тенебралем запретной территорией, туда не допускались колонисты и эксплораторы. Взамен остальные завоеванные и вновь открытые миры получали неприкосновенность от действий Рукотворных Миров и Ушедших. Заключенный мир держался хлипко и шатко, с обеих сторон всегда находились непримиримые и просто лихие личности, но все же он держался.

Вертер этих тонкостей не знал. Он смотрел на постепенной растущий сине-зеленый диск, до боли напоминающий Землю, боролся с душащим его страхом и слушал брифинг инквизитора.

— Первое, что я хочу сказать: изначально мы летели не сражаться. Я надеялся провести все вообще без единого выстрела, — Тор перевел взгляд на дознавателя, — мы должны быть готовы ко всему. Как всегда.

Этот мир населен эльдар подвида «гамма», известными как экзодиты, они же Ушедшие, и на их языке он зовется Иша’киараль. Открывать огонь только по моему приказу или в случае моей смерти, если приказ не был отдан ранее. Я знаю, это трудно, это противоречит всему, чему вас учили, но это необходимое требование для успеха нашей миссии, от которой зависит судьба не только этого сектора, но и многих других. Если повезет, мы управимся со всеми делами за месяц-другой, а наш контакт с ксеносами будет сведен к минимуму.

«А если не повезет?» — мысленно спросил Вертер, и тот же вопрос наверняка задали себе все остальные.

— Сэр, есть данные с авгуров! — крикнул один из корабельных офицеров.

В данном случае привычное обращение «сэр» было адресовано не Тору, а тому, кто стоял рядом с ним — капитану Оркаду Венкмайеру. Этот древний столетний старец, выглядевший на сорок благодаря ювенат-хирургии, носил свой флотский мундир с таким видом, будто то была мантия правителя, и курил совершенно ужасающие сигары, дым от которых наполнял весь мостик. И если его собственные офицеры давно привыкли к ядовитой атмосфере, то инквизиторская свита морщила носы, а Вертер демонстративно нацепил респиратор. На что, впрочем, никто