— Мы с тобой как похоронная команда, — пошутил Ужнин, когда уже сидели в креслах.

Они уснули, не дождавшись ужина, поскольку оба вымотались, и даже вечный голод отошел на задний план. Когда же рассвело и они проснулись уже над территорией родного государства, долго и весело смеялись, привлекая к себе внимание пассажиров: пиджаки оказались пошитыми на Саратовской фабрике, ботинки на «Скороходе», а фетровые шляпы сваляны на частном предприятии в селе Косорылово Рязанской области.

То ли Росвооружение поскупилось, то ли служба безопасности перестраховывалась и продумывала все до мелочей…

Еще спускаясь по трапу, Шабанов увидел на второй и третьей полосах пару только что приземлившихся МИГов с тормозными парашютами. Оба заруливали на стоянку: кажется, в полку появилось топливо и начались учебно-тренировочные полеты.

Ужнин насторожился, заворчал по-хозяйски:

— Чего это они разлетались тут без нас? Да еще парами… Начальник штаба, есть у нас полеты в паре по плану?

— Вообще на сегодня никаких нет, — отозвался Герман. — Кроме рулежки…

— Пойдем разберемся! — Командир полка напялил плащ и сунув руки в карманы, направился к стоянке. — Стоит на сутки оставить хозяйство, как тут же самовольство и бардак. Делают что хотят! Командиры, мать их!.. Запомни, Шабанов: никогда не выпускай вожжи. За малейшее ослушание секи, как раньше холопов секли. В авиации иначе порядка не будет. Они же все пилоты! Летчики! Им летать надо!

Он совсем не умел носить гражданское, выглядел обряженным пнем — все болталось, маловатая шляпа прыгала на ходу, полы плаща попадали между ног, путая и стесняя движения.

Истребители зарулили на стоянку, техники подкатили стремянки, начали съем тормозных парашютов и вызволение пилотов. На подходящих двух гражданских обратили внимание и узнали, когда оставалось метров двадцать. Один из сошедших с борта встрепенулся, снял гермошлем и пошел навстречу, однако Ужнин признал обоих пилотирующих, натянул шляпу на глаза и потащил Шабанова в сторону.

— С этими мы завтра разберемся, — обронил на ходу. — Не будем портить настроения. Тут сам зять Харина летает… Пошли домой, женам костюмы индийские показывать…

— Мне некому показывать, — отозвался Герман.

— Ничего, перед зеркалом на себя посмотришь, покрасуешься…

Дежурный офицер на КПП доложил обстановку, засуетился насчет машины, однако Ужнин махнул рукой и в городок пошли пешком. Настроение у него уже было испорчено, никакого давления, а тем более самовольства, он не любил. План подготовки к полетам товарища Жукова был рассчитан на два месяца и утвержден им лично. Кадет должен был еще сидеть в тренажере и не помышлять даже о рулежке, а тут, видимо, воспользовались отсутствием командира, нажали из округа на его зама — и тот разрешил.

И еще наверняка полковник Харин подбросил тонн двадцать липшего топлива, чтоб зятя уважали…

В лесу Ужнин свернул с дороги, прижал палец к губам.

— Тс-с! Пойдем, покажу место, где появляются самые первые грибы. Никто не знает, а я сам нашел…

По лесам в окрестностях городка еще ходили мало, на прошлогодние тропинки не ступала нога человека, трава в березовой гриве стояла нетронутая, чистая, и гнусу почти не было. Никаких грибов они не нашли, да и вряд ли они были здесь когда, разве осенью, в дожди; перекопанная, перевернутая во время строительства и последующего расширения военного аэродрома земля только еще оживала, залечивала раны, и повсюду торчала арматура, железобетонные глыбы, битый кирпич и прочий мусор. Но удивительное дело, там, куда каждый год набивало ветрами опавшие листья, среди травы, обычно растущей на пустырях и свалках, зацветали неяркие, сине-сиреневые цветы на длинных мохнатых ножках. Должно быть, какие-то сибирские, поскольку Шабанов нигде больше таких не встречал.

— Рвем букеты! — велел командир. — Скажем, из Индии привезли! Должны же мы привезти оттуда что-то такое, чего у нас нет!

С охапкой цветов в руках он стоял и оглядывался вокруг.

— А я ведь здесь сразу после училища летать начинал… Да, восемнадцать годиков тому. И знаешь, тут кругом такой разгром был, такой срач! От дороги деревьев насадили, кустиков, чтоб начальство не видело, а зайдешь поглубже… И вот гляди ты, заросло! Уже и цветы цветут. Скоро, может, и грибы появятся, но их есть нельзя будет. Тут однажды садили аварийный ТУ-16, он горючее сюда сбросил… Цветы можно рвать, их же не едят! Кстати, это же мутанты. Зайди в нормальный лес, они совсем не такие — крохотные, невзрачные… А эти — ты смотри! Действительно как из Индии! И цветут всего два-три дня, никто их не видит, так что мы вовремя поспели…

Они уже выходили назад, когда Ужнин остановился и выругался.

— Эх, не соврать нам, майор! Про Индию молчать надо до гробовой доски. Не были мы там никогда в жизни. Иначе Заховай языки отрежет… А жаль!..

И некоторое время шел печальный, потом достал носовой платок ивановской ткацкой фабрики, аккуратно обернул ножки цветов, чтоб не мялись и не потели в руке, сбил шляпу на затылок.

— Слушай, Шабанов! Ладно, я родной жене букет несу, а ты кому? — погрозил пальцем. — Не соседку ли снизу присмотрел? Там их две, выбор есть! А на папашу не смотри!..

— Ленивые обе. — Герман тоже стал оборачивать букет. — Месяц прошел, до сих пор обои в квартире не наклеили, бардак развели и гуляют…

— Что у тебя с этими братьями-кавказцами было? — вдруг вспомнил Ужнин. — Мне Заховай докладывал. А я тут с известными тебе событиями подзабыл… В майские праздники будто в ППН напали, из-за своей сестры? Было? Это их сестра на почте работает?

— Подрались да и все, — Шабанову не хотелось трогать эту тему. — Не поняли друг друга, горячая кровь…

— Они будто чуть не зарезали тебя? — командир оказался хорошо информированным и сейчас вспоминал детали. — И будто прибежала сестра и спасла? Нет, ты давай рассказывай. Если что, мы их выселим отсюда на хрен.

— Не надо выселять, — старая обида на Заховая толкнулась в сердце. — Мне показалось, это все оперативные игры особиста.

— А, этот умеет интриги плести… Но у тебя самого было что с их сестрой? Не из любопытства спрашиваю. Ты начальник штаба полка. Надо теперь строить соответствующие отношения и с подчиненными, и с местным населением. Кончилось гусарство, Шабанов.

— Да я чувствую, — вздохнул он. — Но с Магуль на самом деле ничего не было. Мы с ней как брат и сестра. А я вот ее обманул, не привез тигровую шкуру.

— Зачем ей шкура?

— Какой-то древний обычай у них есть на Кавказе. Чтоб выдать сестру замуж, брат должен добыть ей тигровую шкуру. А она потом наденет ее на плечи мужу…

— А, витязь в тигровой шкуре?

— Что-то вроде этого… Нас с вами на сафари-то не пригласили!