Они переглянулись, а потом, естественно, заговорила Леа:

– Жаклин пришла к нам со своей идеей. – Леа посмотрела на мужа, и тот согласно кивнул. – Она узнала про кобрадора, когда работала на этого испанца. Поначалу мы решили, что она шутит. В это невозможно было поверить. Человек смотрит на кого-то – и дальше все происходит волшебным образом?

– Никто не отнесся к предложению Жаклин всерьез, – сказал Матео. – Désolé, но вы знаете, что так оно и есть.

Жаклин резко кивнула.

– Однако это навело меня на мысль об истории, – продолжил Матео. – И вот я написал статью о cobrador del frac, о сборщике долгов в цилиндре и фраке, и поблагодарил Жаклин за идею. Вот тогда-то она и сказала, что у нее в голове был образ не такого кобрадора, а древнего.

– Она отправила нам ссылки на Испанию, – добавила Леа. – Этот кобрадор был совсем иным. Он наводил страх.

– И все же, – заметила Лакост, – рассказывая об этом месье Гамашу в первый раз, вы сказали, что о настоящем кобрадоре знаете только по старой фотографии. Вы сказали, его изображения встречаются редко.

– Да, редко, – кивнул Матео. – Но…

– Мы не хотели кормить вас с ложечки, – откровенно сказала Гамашу Леа. – Мы знали, что вы проведете расследование и выясните, что вам нужно. И будете больше уверены, если найдете все сами.

Стоявший у камина Жан Ги ощетинился. Никто не любит, когда им манипулируют, а Леа Ру сделала это идеально. Она явно умеет подчинять окружающих своей воле, совершать ловкие маневры. И Бовуар спросил себя, какие из этих навыков Леа использует в данный момент.

Впрочем, Гамаш не казался ни расстроенным, ни рассерженным. Он просто согласно кивнул. Но продолжал смотреть на нее вдумчивым взглядом.

– И тут мы начали понимать смысл предложения Жаклин, – сказал Матео. – Мы испробовали все. Терять было больше нечего.

– На организацию дела ушло больше времени, чем мы предполагали, – продолжила Леа. – Во-первых, нужно было найти костюм. В конце концов мы решили изготовить его сами. Жаклин рассказала вам все это?

Она посмотрела на Жаклин: та, бледная и сдержанная, сидела на диване между Гамашем и Лакост.

– Рассказала. Но нам нужно услышать это от вас, – сказала Лакост. – Кто именно сделал костюм?

– Жаклин, – ответила Леа. – Когда он был готов, мы все еще не знали, что нам делать. Это казалось глупым. Нас убедила Кэти. Она была ближе всех с Эдуардом. Она хотела, чтобы этот человек заплатил.

– Даже по прошествии стольких лет? – спросила Лакост. – Эдуард погиб почти пятнадцать лет назад.

– Если ты видишь, как твой лучший друг падает с крыши, это не забывается, – ответил Матео. – В особенности если виновный не ответил за это. Даже не извинился.

– И это то, чего вы хотели? – спросил Гамаш. – Извинения?

Они переглянулись. Как будто вообще не обсуждали, чего добиваются, чего им будет достаточно.

– Пожалуй, – сказала Леа. – Мы подействуем ему на нервы, напугаем чуть-чуть, а потом вернемся к нормальной жизни. Что еще мы могли сделать?

– Вы сказали «ему», – проговорила Лакост. – Кто этот он?

– Разве Жаклин вам не сказала? – спросил Матео.

– Но я хочу услышать это от вас.

– Это Антон, – ответила Леа. – Мы просили его прекратить продавать наркоту Эдуарду, и он согласился, но этот говнюк нам врал. Он продолжал продавать наркотики Эдуарду. Новые. Более сильные.

– Мы не знали, – сказал Матео. – Пока…

Он смотрел на Лакост, а перед его мысленным взором был тот прыжок.

Не случайное падение. Не нога подвернулась. Эдуард стоял на краю, на крыше шло веселье. А внизу, в какой-то из комнат, его великая любовь Кэти и его друг Патрик занимались любовью.

Вокруг он видел юность и свободу, секс и любовь.

А Эдуард остался на острове с Повелителем мух. И ненасытный зверь грыз его изнутри.

Эдуард медленно расставил руки, словно для прекрасного полета. Матео и Леа смотрели на него ошеломленно, они были слишком далеко, чтобы успеть помешать ему. И он прыгнул.

Бовуар закрыл глаза. Пусть он не знал Эдуарда, но он знал, что такое отчаяние. И счастливое освобождение от наркотиков. И как легко перепутать падение с полетом.

Эдуард покинул край крыши и остров. И своих друзей. И семью. Но они никогда не забывали его.

Леа посмотрела на Жаклин, которая все это время сидела молча.

– Антон его убил, – сказала Леа, обращаясь к Жаклин. – Как если бы собственной рукой толкнул его в спину. Мы все это понимали.

Жаклин встретилась взглядом с Леа и коротко кивнула, признавая ее правоту.

– Полиция сказала нам, что смерть Эдуарда – несчастный случай, – продолжил Матео. – Даже если бы они нашли Антона, они могли бы предъявить ему только торговлю наркотиками, но даже и в этом случае обвинения могли быть сняты или срок назначен условный. Первое преступление, юный студент…

– Семья наняла частного детектива, чтобы его найти, – сказала Леа. – На это ушло много времени. Он бродяжничал, ложился на реабилитацию, а потом получил работу в одном испанском семействе. Работал за наличные. Но детектив его все же нашел.

Жан Ги, стоявший у камина, кивнул.

Антон рассказал ему все это. Он проходил под фамилией Лебрен, хотя его настоящая фамилия Баучер.

Почти что Батчер.[48]

Хорошенькое имечко для убийцы, подумал Бовуар. Хотя он понимал, что фамилия человека не дает основания ни для подозрений, ни для снятия подозрений. И все же.

– Вот тогда-то Жаклин и связалась с нами. – Леа снова внимательно взглянула на женщину, застывшую на диване. – Она сказала, что они нашли Антона и что семья, в которой он работает, ищет няньку и учителя для обучения испанских детей французскому.

– Она хотела получить наши рекомендации, – сказал Матео. – Мы согласились, и, когда мадам Руис позвонила, мы поручились за Жаклин.

У Бовуара мелькнула мысль: а кто поручился за Антона?

Это был важнейший вопрос. Единственное, что вызвало у Жана Ги сомнение в сегодняшнем рассказе Антона. Он признал все, о чем здесь говорилось. Расписался в своих грехах. Раскаялся.

Но оставалась одна маленькая проблема. Почему семья Руис, в особенности Антонио Руис, не проверили Антона, прежде чем его нанять. Хотя явно проверили Жаклин.

И тем не менее Руис, подозрительный, может быть, даже параноидально подозрительный, принял в дом незнакомого человека.

С чего вдруг, недоумевал Бовуар. Почему не сделал ни одного звонка?

– Что случилось потом? – спросила Лакост.