сам в молодости ездил по таким сельским магазинам и договаривался купить то хорошую рубашку, то обувь, то стиральную машинку.

Хрущёв с кормлением от приусадебных участков покончил, не задав, видимо, себе вопрос: как и чем будет питаться 100 млн сельского населения? Всю землю в деревнях обрезал “под крыльцо” и обложил налогом каждую яблоню и курицу.

Крестьяне совсем обеднели. На прокорм семьи из 4 человек уже двух работников не хватает. На селе денег не заработать. Паспорта крестьянам не дают. Значит, пойдут работать в город нелегально, следовательно, ещё дешевле. Вот задача увеличения численности дешёвых рабочих рук и решается легче. Можно открывать новые стройки века, строить железные дороги, поднимать целину, “выпускать ракеты как сосиски”. Конечно, утрирую, но экономический смысл именно такой.

А рабочему классу в расчёт зарплаты включали, главным образом, питание и одежду, потому что жильё для пролетариата (подвалы и коммуналки после уплотнения контрреволюционных элементов) было практически бесплатным (квартплату же всё равно взимать в тех условиях было невозможно), орудиями труда обеспечивали предприятия и организации, проезд в транспорте стоил копейки.

Чтобы максимально уменьшить себестоимость сырья, из которого, например, изготавливается одежда, нужно, чтобы Средняя Азия давала дешёвый хлопок. Стали занижать стоимость рабочей силы (а заодно и уровень жизни) в хлопкопроизводящих республиках. В доходы населения засчитывались, условно говоря, только хлебная мука на две лепешки в день и местное растительное (хлопковое, например) масло, не включалось ни жильё, ни какое другое продовольствие, ни одежда.

Чтобы с такими зарплатами народ не голодал, что делали, например, с хлебом? Искусственно снижали его розничную цену. Во-первых, учитывали в себестоимости зерна только тех, кто непосредственно занимался его производством, и не брали с них налогов (а что возьмёшь с колхозников с нерегулярной зарплатой в 30–50 рублей). Во-вторых, начиналось дотирование сначала колхозов, потом хлебопекарных комбинатов. Доплаты из бюджета (безвозмездные, то есть безвозвратные), компенсировали стоимость буханки хлеба для населения. Как тут не вспомнить сеятеля, разбрасывающего облигации государственного займа из романа Ильфа и Петрова “12 стульев”?

Но дотирование происходило отнюдь не от наивности или неоправданных щедрот. Цена на хлеб в стране является стратегической. От неё зависит стоимость минимального набора продуктов, по которому замеряют уровень жизни, национального богатства и инфляции. Хлеб – это барометр доступности продовольствия для населения. А за ним идут мясо, молоко, масло – словом, товары первой необходимости. Каждое такое направление в СССР дотировалось по-своему.

Хлопкоробам низкую стоимость производимого ими сырья компенсировали через прямые финансовые вливания из Центра в бюджеты республик. Дополнительно в рамках социальной политики осуществлялись прямые выплаты семьям пособий на малообеспеченность, многодетность и т. д.

Далее – в СССР существовали так называемые общественные фонды потребления, куда относились не включённые непосредственно в зарплату работников затраты на строительство и содержание жилья (которое предоставлялось практически бесплатно) и ЖКХ (стоимость коммунальных услуг для советских людей не превышала 3 % семейного бюджета, а улицы тем не менее мели, подъезды ремонтировали, мусор вывозился), строительство дорог, транспорт, бесплатную медицину, образование и т. д. Центральное статистическое управление каждый год выводило брутто и процент выплат из ФОП относительно зарплаты на каждого работника, на основании чего делался вывод о темпах продвижении советского общества к коммунистическому принципу распределения “по потребностям”.

Подчеркну, даже не думаю критиковать предыдущие поколения за то, что было сделано. Наши деды, отцы и старшие братья жили в определённой обстановке, действовали, исходя из уровня своих компетенций, и строили систему, которая до них была только теорией. Упоминаю только мужчин только потому, что в руководстве страны среди разработчиков этой модели женщины были только на вспомогательных работах и сделать ничего не могли. Для какого-то определённого периода принятые тогда решения, возможно, были вынужденными, но правильными, в дальнейшем же частных (исключительных, отраслевых, районных и т. д.) решений накопилось такое количество, что исключением стали сами правила – в первую очередь принцип рыночного ценообразования. В плановой экономике о нём не было смысла даже вспоминать.

Например, к 1970-м годам сложилась явная диспропорция между ценами на хлеб, производство которого дотировалось, и закупочной стоимостью зерна, из которого он производился. Хлеб в Союзе стал дешевле не только зерна, из которого производился, но и дешевле комбикорма, содержание зерна в котором не превышало 10 % от массы. И сметливые хозяева начали откармливать хлебом домашний скот, поскольку комбикорм из зерна был дороже».

В 1970-1980-х годах хлеб дотировался и стоил для населения очень дёшево. Его стоимость колебалась от 5 копеек за сдобную булку весом 330 граммов до 16 копеек за буханку чёрного или 22 копейки за плетёнку-халу. При средней зарплате в 66 рублей в 1961 году и 120 рублей в 1981 году эти цены были невелики… Без каких-либо мук душевных хлеб выбрасывался в отходы или шёл на корм скоту, так как оказался в полтора раза дешевле комбикорма (по сути – зерна, из которого производился).

Щербаков В. И.: «Справедливости ради нельзя сказать, что в Госплане или в ЦК КПСС не пытались догнать рост потребностей общества, которые они взялись полностью удовлетворить. Но и запросы советских граждан постепенно росли.

Пришли 1960-е, потом 1970-е и с ними – критический рост требований к качеству жизни. Не абстрактные одежду и обувь из статистических отчётов ждал народ, а удобные, желательно модные (пусть даже мода эта определялась не парижскими, а рижскими или польскими журналами), разнообразные по расцветке и фасонам костюмы, платья, туфли, мебель, носки, галстуки и т. д.

И как быть, если фабрики построены и настроены, держа в уме армию: одна линия, условно, под пошив кирзовых сапог, вторая – хромовых офицерских? И вот на такую фабрику спускают задание пошить сапожки женские с молнией и на каблучке. Там спрашивают: кирзовые желаете или хромовые? Потому что нет ни сырья, ни технологии, ни дизайнеров, ни технологов, которые распишут, как эти сапоги тачать. Наши работники обувной промышленности на большинстве фабрик и супинатор-то не знали как вставить, потому как нет супинатора ни в солдатских сапогах, ни в офицерских. По той же причине и швейных машин нет, чтобы молнию прошить. И поднимается вал вопросов, главные из которых: где всё это взять, почему этого нет и кто за это ответит?”

К 1990 году одной из самых трудных проблем была проблема деформации цен. За последние 35 лет существования СССР, его национальный доход увеличился в 6,5 раза, а вот государственные дотации к ценам – более чем в 30 раз! Дотации только на продовольственные товары составили около 100 млрд рублей. После введения новых закупочных цен, что было необходимо, без пересмотра розничных дотация увеличилась бы ещё