— Её оставил Артаксеркс.

— Что на ней?

— «Я устранил тех, кто был враждебен ко мне. Из своих друзей я выбрал тех, кто был верен и дал сатрапии им. Я наладил дела царства, как это выгодно мне и моему народу. По этому случаю я устроил пир для князей, слуг и народа, который длился сто восемьдесят дней. Во дворцовом саду я семь дней угощал всех, кто приходил, и слуги подавали на стол всё, что желал каждый».

Абулит показал сокровищницу Дария. В деревянных сундуках, ивовых корзинах и кожаных мешках хранилось серебро, золотые самородки и песок, монеты; труды жемчужных ожерелий, драгоценных и полудрагоценных камней, ювелирные изделия. Кучи парадной царской одежды, ценное оружие. В тиши подземелья хранились богатства, накопленные персидскими царями за двести лет непрерывных грабежей соседних народов. Когда ценности пересчитали и взвесили, казначей сообщил, что царю Александру досталось пятьдесят тысяч талантов. Достаточно, чтобы успешно продолжать военные действия.

Во дворце обнаружились вещи, которые персидский царь Ксеркс увёз из Афин во время своего грабительского похода. Особо ценные для греков оказались медные статуи тираноубийц* Гармодия и Аристогитона. Александр распорядился вернуть афинянам статуи. Его поступок греки оценили по достоинству.

При обходе дворца Абулит показал на деревянный трон с высокой спинкой и подлокотниками в виде звериных лап. Укрытый запылённой тканью, он походил на кресло.

— Трон первых персидских царей. Им давно не пользовались. Существует предание, что на нём позволено сидеть только потомкам Ахеменидов*, — уважительно пояснил перс.

— Он что, заколдованный? Я не смогу на нём сидеть?

Александр засмеялся и подошёл к возвышению. Вблизи сидение трона оказалось слишком высоким — македонский царь не обладал высоким ростом. Александр поздно осознал ситуацию, но отступать не стал — неловко поёрзав, всё-таки устроился. Сопровождающие царя военачальники и слуги, притихшие у стен, отвели глаза: его ноги едва дотягивались до пола!

Филота, сын Пармениона, схватил попавшийся на глаза низкий столик и подставил под ноги Александру. И в этот момент из-за ближайшей колонны раздались… всхлипывания, затем рыдания.

Виновником оказался пожилой евнух из дворцового гарема.

— По какой нужде плачешь? — допытывался Александр, с удовлетворением ощущая опору под ногами.

— Не могу без слез наблюдать поругание бесценного для меня стола для царского десерта. Мой повелитель любил вкушать за ним пищу.

Слова раба неожиданно привели царя в смущение, непривычное для него душевное состояние. Верный слуга Дария прав, усмотрев оскорбление по отношению к азиатскому гостеприимству. Но вмешался Филота:

— Нет ничего предосудительного в том, что победитель попирает ногами достоинство врага.

Александр оживился:

— Согласен, друг мой! Пусть стол Дария всегда служит мне таким. Для этого он достаточно красив.

Евнух, вжав голову в плечи, ожидал приговора. И он услышал:

— А тебе за преданность своему хозяину дарю свободу и тысячу дирхам. Захочешь служить мне или станешь торговцем — тебе выбирать.

У евнуха вмиг высохли слёзы. Всхлипывая от радости и бормоча слова благодарности, он бросился целовать пол у ног македонского царя.

* * *

В Сузах Александр оставил царских пленников — семью Дария и его свиту в ожидании своей участи. Иначе поступить не мог, поскольку вместе с громоздким обозом сопровождения они создавали большую помеху.

ГОРОД ПЕРСОВ

Богатый и многолюдный Персеполь, или «Город персов», укрывался в глубине Персидского царства, представляя собой летнюю резиденцию царей из рода Ахеменидов. Неподалеку от него в скалах покоились их усыпальницы. Чтобы попасть в Персеполь, необходимо пройти из Суз по стране, населённой уксиями*. Одни племена, устрашившись македонян, пропустили чужаков, другие требовали плату за проход через горный перевал. В Персеполь вела только одна дорога.

— Неужели мы заплатим дань уксиям? — возмутился Александр на военном совете. — Разве тогда не покажемся слабыми? Если я признаю требования уксиев справедливыми, кто назовёт мою власть сильной?

Полководцы согласились с ним. Царь незамедлительно возглавил десятитысячный отряд, с ним прошёл по горам, а среди ночи напал на поселение уксиев. Кто не погиб от мечей и копии, бежали в горы. Они думали, что спаслись на отвесных скалах, но их достали и там. Жалости не испытывали. Перебили всех и пошли дальше.

На пути ожидало другое препятствие — ущелье Персидские Ворота, узкая щель между отвесными скалами. Персы заранее завалили проход грудами камней, а сами засели с обратной стороны. Брать штурмом непреодолимую преграду не имело смысла. Воины устроили лагерь, отдыхали, пока командиры искали надёжного проводника. Нашёлся пастух, за большие деньги обещал показать в горах козью тропу в обход ущелья. Всадники не пройдут, а пехотинцы пусть попробуют…

Александр лично повёл скалолазов, а Кратета обязал оставаться с основным составом на месте. Ждать шума с той стороны и спешить на помощь…

Пока персы, защитники ущелья, дремали, македоняне зашли в тыл, обрушив на них шквал стрел, камней и дротиков. Немедленно Кратет повёл войско с другой стороны, разваливая преграду в ущелье. Персы сражались храбро, но им пришлось покинуть ущелье.

Путь на Персеполь никто не преграждал. Александр ехал на коне, как обычно, впереди колонны, когда увидел странную процессию, что шла навстречу; около тысячи человек. Македоняне увидели, что каждый имел свежие увечья: кто без руки, без носа, без ноги, без ушей, выколоты глаза. Привычные к боевым ранам воины поразились.

— Я Александр. А кто вы? — участливо спросил царь, обращаясь к седовласому вожаку, у которого не было одной руки и обоих ушей; уцелевшей рукой он опирался на кизиловый посох.

Вожак зарыдал, упал на колени; совладав с волнением, с горечью произнёс:

— Великий царь, мы потомки греков, которых Ксеркс нанимал на военную службу. Мы родились на этой земле, а когда Дарий предложил воевать против тебя, мы отказались. Ради устрашения остальных греков нас изувечили и прогнали с нашего поселения. Мы стали немощными, мы не сможем жить, как прежде.

От негодования у Александра и у многих его воинов закипела кровь.

— Чем я могу вам помочь?

Калеки заговорили вразнобой:

— Хотим вернуться на родину предков, где находятся наши святыни!

А зачем? — вопрошали другие. — В нашем положении лучше оставаться здесь, держаться вместе!

— Вернёмся, откуда изгнал Дарий!

— Оставаться здесь нельзя! Персы будут мстить нам.

Вожак взмахом посоха прекратил гомон.

— В Грецию идти далеко, калекам не дойти! Там никто нас не ждёт. Для них мы чужие, — горько произнёс он. — А кто если пойдёт, пусть подумает — кому нужны увечные? Но будет поздно. И возвращаться некуда. Дарий сжёг наши дома, сгубил жён и детей. Сироты мы.

Его слова возымели действие, греки умолкли, а он обратился к Александру:

— Великий царь! Из-за увечий мы не