Раньше Око никогда не видел ни одного жреца без маски, но его поразило, что жрец может быть таким… обычным.

Рядом находился пожилой седовласый мужчина с полностью уничтоженным, словно расплавленным лицом – кожа, кости и плоть его слились во что-то гротескное. Черная маска акуратно лежала поверх его широкого живота, а пустые глаза смотрели в пустоту.

Дальше лежал мужчина, державший в руках собственную голову, – и лицо его по-прежнему было прикрыто сияющей маской Жреца Солнца. Око наклонился, чтобы снять ее, и случайно сбросил отрубленную голову на землю. К горлу подкатил комок.

Око вглядывался в лицо мужчины, размышляя. Значит ли это, что женщины, что была Жрецом Солнца на похоронах его матери, сегодня здесь нет? На душе немного полегчало – в конце концов, ее смерти он не желал. И вдруг полученное от нее сообщение стало осмысленным, он понял, почему не получил ответа на свои сообщения. Предательство… Он гадал, что произошло в стенах башни. Интересно, мог ли он что-то изменить? Интересно, погибла ли она?

Слева что-то шевельнулось, и Око, встревоженно вскрикнув, вздрогнул так сильно, что чуть не упал, и вскинул клинок, изготовившись дорого продать свою жизнь, но это был всего лишь жрец в красной маске.

Око осторожно приблизился, но было ясно, что жрецу недолго осталось жить: кровь, вытекавшая из глубокой, смертельной раны, рассекшей живот, пропитала красную мантию, окрасив ее в черный цвет.

Око осторожно снял маску.

Женщина была ему не знакома и совсем не походила на того жреца, который раскроил ему челюсть на похоронах. Дыхание было прерывистым, рваным, но она по-прежнему отчаянно цеплялась за жизнь. Длинные распущенные волосы прилипли к широкому мокрому лбу, а серые глаза с мольбой смотрели на Око.

Щит в смятении, чувствуя, как бушуют эмоции, уставился на женщину – перед ним был страшный Нож. И не просто Нож, а Жрец Ножей. И точно так же, как Око странно взволновал вид адептов в красных одеждах, так же его тронул и вид их главы.

– В конце концов, мы все люди, – тихо сказал он, и сделал то единственное, что мог сделать: подарить Ножу последнее милосердие…

Он нашел Одо Седоха в окружении ворон. Они, должно быть, прибыли, когда Око шел по Скале, отдавая последний долг тем, что осталось от Наблюдателей. Птицы кружили вокруг лежащей фигуры, перекликаясь друг с другом характерными криками и щелчками. Око узнал некоторых маленьких обитателей вольера и гнезд Великого Дома, но часть из них была явно незнакома воину, поскольку были другого размера и телосложения: размер клювов был чуть меньше, перья казались скорее синими, чем черными, а грудь была другой формы. Сверху донеслись голоса, и Око, вскинув голову, увидел, что в небесах кружат, добавляя к хору пронзительные крики, огромные ездовые птицы из вольера Великого Дома.

Вороний ритуал, подумал он, позволяя им попрощаться с павшим.

Через мгновение он осторожно шагнул мимо кружащих ворон и замер, широко раскрыв глаза. Он заметил лишь парящих вокруг птиц и тех, что были в небе. Но было еще и внутреннее кольцо из врановых, прижавшихся к телу мужчины. Сначала Око подумал, что птицы спят, столь умиротворенными они выглядели, но постепенно Око начал понимать, что на самом деле они только что умерли, и ужаснулся этому…

Птицы, расправив крылья, подобно одеялу, прижались к обнаженной, окрашенной кровью груди мужчины. У Око перехватило дыхание, когда он понял, что вороны, должно быть, пожертвовали собой ради этого человека, но как это вообще произошло? Присоединились ли они к нему в битве или пришли к нему только после его падения?

Око никогда не был особенно религиозен, но, прежде чем нагнуться и оттолкнуть чернокрылые трупы, он прошептал молитву – простые слова благодарности мертвым воронам за отданные ими жизни.

Одо Седох был не особо крупным. Он был высок для тованца, стройнее и тоньше, чем большинство его сородичей, и, конечно, не столь массивен и мускулист, как Око, но губами и широкими щеками он походил на Око. На лице виднелись струйки засохшей крови, глаза были закрыты, словно он спал, а волосы слиплись. Лодочник сказал, что Одо Седох слеп, но Око не был в этом уверен. Хааханы на груди были вырезаны хорошо, если не искусно, но нанесены они были рукой, которая явно не имела особого опыта и действовала на энтузиазме. В общей сложности этот человек вполне мог быть одним из кузенов самого Око.

Воин решил, что не может оставить его здесь, среди врагов, и наклонился, поднимая Одо Седоха на руки. Тот был легким как перышко. Око прижал ухо к его груди, и на мгновение ему показалось, что он слышит сердцебиение, быстрое и сбивчивое, но так ли это, он не знал. Око видел, что, несмотря на кровь, покрывавшую голову и тело, все его раны были поверхностными; единственная серьезная была на животе, но и та была далеко не смертельна. Трудно было поверить, что один человек мог пролить столько крови, устроить такую резню и избежать смерти. Но когда Око снова посмотрел на десятки ворон, лежащих у его ног и кружащих над головой, то понял, что пора поменять мнение, во что можно верить, а во что нет.

Око обошел поднявшихся в воздух ворон, и их громкие крики эхом разнеслись по каньону. Он же вернулся туда, где оставил Бенунду. Та засуетилась и пронзительно закричала, увидев его. Или, может быть, – Одо Седоха? Он вспомнил, что Бенунда приютила того прошлой ночью, и сердце прошил острый укол ревности. Впрочем, это было глупо. Его связь с Бенундой создавалась годами, а этот человек наверняка мертв или находится на пороге смерти.

Бенунда с такой силой ткнулась головой в плечо Око, что он с трудом устоял на ногах.

– Что ты делаешь? – спросил он, и она толкнула его снова и снова, словно отчитывая его.

– Ты хочешь сама посмотреть на него?

Она взъерошила перья, словно соглашаясь, и он протянул мужчину ей и позволил гигантскому ворону осмотреть тело. Она ткнула мужчину клювом, обдувая потоками воздуха его окровавленное тело, и лишь затем, казалось, успокоилась, а потом расправила крылья, приглашая Око сесть верхом.

Тот закинул мужчину на ее широкую спину, а затем сам забрался позади него в седло. Удобно усевшись на свое место, он приподнял Одо Седоха, позволяя ему опереться на свое тело и крепко обхватив рукой за грудь, а сам ногами обвил широкую шею Бенунды и свободной рукой взял поводья. Удержать равновесие будет трудно, но он знал, что Бенунда будет осторожна.

Гигантский ворон взмыл в воздух, прорвавшись сквозь облако окруживших его птиц. Око был так занят тем, что осматривал поле боя, что совершенно не заметил, что произошло на небе. Время словно застыло, мир погрузился в темно-синие сумерки между днем и ночью, и затмеваемое солнце в полосах едва заметного красного цвета трепетало за набухшей луной.

Око встревоженно вздрогнул. Сначала тройное солнце на рассвете, а теперь остановившееся затмение. Что все это значит?

Бенунда повернула на запад, прочь от вольера, и Око натянул поводья, но она воспротивилась ему, упрямо спеша на запад.