В горле образуется ком. Я чувствовала, что не обманулась в ней. Что Агнес, наверное, единственный человек, который заботился обо мне. Не о девушке, когда-то бывшей Цзюнь Бэй, а именно обо мне, Катарине. Возможно, она и нашла меня, чтобы заполучить ДНК, но нас связывало нечто большее.

Она любит меня. Я уверена в этом. А значит, должен быть способ перетянуть ее на мою сторону.

– Пожалуйста, Яя, – молю я. – Если ты действительно хочешь спасти как можно больше людей, то должна понимать, что это единственный выход. Пришло время рассказать правду и столкнуться с последствиями твоих поступков. И я поддержу тебя, если ты это сделаешь.

Кажется, мне удается достучаться до Агнес, потому что в ее глазах мелькает сомнение.

– Нет, – внезапно заявляет Лаклан, скрещивая руки на груди. – Если мы расскажем людям правду о гентехе, они никогда больше нам не поверят. Мы лишимся десятилетий исследований и разработок в медицине. Тысячи, а может, и миллионы людей погибнут, испугавшись алгоритмов, которые могут спасти их.

– Мы уже потеряли миллионы, – протестую я. – И если не расскажем людям правду сейчас, то эта ошибка повторится опять, вот только нет гарантий, что в следующий раз мы сможем пережить последствия. Кто знает, вдруг вирус эволюционирует вновь и превратится во что-то более ужасное? Вдруг Агнес отправит «Панацею» на панели людей, чтобы повлиять на их разум, а вместо этого убьет их? Мы можем и дальше лгать людям, притворяясь, что так для них будет лучше. Но именно ложь, а не гидра разрушила мир. Так что нам остается лишь верить, что люди все еще хотят воссоздать его вновь.

– Ты не шутишь, Рысь? – спрашивает Агнес, всматриваясь в мое лицо так, будто пытается отыскать там намек на обман. – Ты поддержишь меня, если я соглашусь с твоим планом? Ты не возненавидела меня за то, что я натворила?

– Мне не за что тебя ненавидеть, – отвечаю я. – Да, ты совершила много поступков, которые мне не понять, но и у меня есть те, которыми не стоит гордиться. Но я хотя бы пытаюсь все исправить. И если ты сделаешь то же самое, я найду способ понять твои мотивы. Ты моя Яя. Моя семья.

Лаклан переводит недовольный взгляд с меня на нее и обратно.

– Агнес… она ведь даже не человек. А всего лишь частичка разума, созданная мной, чтобы стабилизировать состояние Цзюнь Бэй. Не поддавайся на ее манипуляции.

– Я не манипулирую ей, и я не твое творение.

– Конечно мое, – выпаливает Лаклан.

– Нет, это не так. Ты никогда не задумывался, как моя ДНК оказалась в теле Цзюнь Бэй?

Лаклан хмурится:

– Она интересовалась… своей сестрой. И всегда хотела узнать о ней побольше, но мне не хотелось допускать, чтобы она узнала, что я ее отец. Это лишь только усугубило и без того болезненную ситуацию.

– Вот почему ты изменил свою внешность, – говорю я.

И внезапно меня осеняет. Я догадывалась, что Лаклан изменил внешность, чтобы Цзюнь Бэй не узнала об их родстве, но не понимала, почему он выбрал именно эти черты. Серые глаза и темные волосы. Подбородок, скулы и тонкий нос в точности как у меня. Он не выбирал свое новое лицо наугад. Он создал его по маркерам ДНК второй дочери, которую потерял.

Все это время я считала, что похожа на Лаклана. Но это он старался быть похожим на меня.

– Зачем ты выбрал черты второй девочки из резервуара Цзюнь Бэй? – шепчу я.

Его лицо мрачнеет.

– Я не хотел ее забывать. Хотел каждый день, смотря в зеркало, видеть, чего лишился. Она важна для меня, так же как и Цзюнь Бэй, но мне приходилось держать это в секрете. И если бы Цзюнь Бэй нашла ДНК своей сестры, то догадалась бы, что я их отец. Поэтому я спрятал все образцы, но, видимо, она отыскала один из них и выкрала из лаборатории.

Я качаю головой:

– Она не крала образец. Но ей действительно хотелось узнать больше о своей сестре, поэтому она принялась искать ее. Но не в файлах, а в собственном теле. Там находилось лишь несколько клеток, но этого оказалось достаточно, чтобы вычленить их и создать собственный образец.

Лаклан замирает.

– Ты хочешь сказать…

– Она прорастила мои клетки в своем теле, – продолжаю я. – Но тогда еще не понимала, как работает моя ДНК. Что гидра сделала мои клетки слишком агрессивными. Так что к тому моменту, когда Цзюнь Бэй обнаружила, что мои клетки находились в ее мозге, я уже завладела его половиной. Лаклан, она стерла свой разум, потому что обнаружила меня. Потому что в один прекрасный момент я очнулась.

Кровь отливает от его лица.

– Нет.

– Да, – подтверждаю я. – Я такая же твоя дочь, как и она. А не какой-то инструмент. Ты не создавал меня… я сделала это сама, а затем пережила вспышку, расшифровку и твою ложь. Тебе захотелось почувствовать себя богом, поэтому ты убедил себя, что создал меня, не разглядев того, что находилось перед твоим носом. Ребенка, которого ты считал погибшим. И все это время я была сама по себе, а ты лишь причинял мне боль.

Он неверующе качает головой:

– Нет, этого не может быть…

Еще один взрыв сотрясает здание. Я хватаюсь за операционный стол, чтобы удержаться на ногах, и стискиваю зубы от боли, пронзающей череп. Имплант слабеет с каждой секундой. И если Цзюнь Бэй не поторопится, мы вряд ли сможем спасти этот мир.

– Ты ошибся, – говорю я. – Вы оба ошиблись. Вы практически разрушили этот мир и причинили боль всем, кто был вам дорог. Но у вас есть шанс встретиться с последствиями ваших поступков лицом к лицу и попытаться исправить хоть что-то. Вы моя семья, и мне не хочется сражаться с вами. Мир пережил слишком много сражений, потерял слишком много жизней и поверил в слишком много лживых слов. Но нас ждет новое будущее. Да, там не будет бессмертия или спокойной жизни. Но нам не из чего выбирать, потому что новый мир не протянет долго, если мы не заложим в его основу правду.

Цзюнь Бэй

Размахивая руками в воздухе, я зажмуриваюсь, чтобы поскорее совладать с шоком от прыжка с «Комокса». Земля, кажущаяся размытым серым пятном, устремляется мне навстречу, пока за моей спиной не раскрывается парашют, дергая меня вверх. Падение замедляется, давая мне возможность приземлиться на небольшую полянку перед лабораторией, подальше от пикапов. Согнув ноги и наклонившись вперед, я кувыркаюсь по земле, пока мне не удается остановиться и завалиться на бок.

Солдаты, окружившие лабораторию, тут же начинают стрелять.

За моей спиной раздается глухой удар, а затем еще один, когда Руз и Леобен падают на траву. С трудом выпутавшись из парашюта, я несусь к стальным ящикам, сложенным друг на друга возле одного из пикапов. И вовремя, потому что с неба на землю обрушиваются капсулы размером с кулак. Это «Скорпионы». Стоит им приземлиться, как они разворачиваются и разбегаются в разные стороны, выпуская шквал пронзительных выстрелов.