В 1931 г. Тейтель посетил Мюнхен, Аугсбург, Бамберг. В Базеле он принял участие в Конференции Американского еврейского Конгресса. Он посетил также Метц, Мюльхаузен, Кальмар, где вел переговоры с представителями еврейских общин о положении русских беженцев в Берлине и на местах658А. А. Гольдевейзер писал в 1932 г.: «Дела в Союзе очень печальны. Яков Львович страшно волнуется и ищет способы спасти Союз от грозящей гибели. Он, по всей вероятности, поедет в Ковно. Общее собрание сошло в этом году очень хорошо. Выступали Дубнов и Соловейчик. Собралось 120 человек»659.

Новые денежные сборы были организованы Тейтелем в Праге, Хемнице, Ковно (ныне Каунас) и Вильнюсе. В Праге денежные сборы прошли под патронажем посольства Германии в Чехословакии. В Ковно Тейтель совершил 106 (!) посещений и собрал 6 550 немецких марок660В одном интервью он упомянул, что сердечность и жадность людей встречались ему в одинаковой мере, и описывал свои «походы» так:

«Снова, как нищий, ходил я от дома к дому и не гнушался пожертвованиями в 15–20 марок. Я потерял стыд! Но голод и смерть тоже потеряли свой стыд и просто обнаглели – они уносят всё новые и новые жертвы! Было нелегко. Душно, лифтов мало, но, как видите, всё обошлось» 661 . Со свойственным юмором, Тейтель вспоминал один курьезный случай: поднявшись на пятый этаж, где находилось бюро одного финансиста, к которому Тейтель обратился с просьбой о помощи, однако не был даже принят, а лишь получил краткую записку от финансиста: «Мало дать я не могу, а много – не считаю нужным». Это послание Тейтель комментировал словами: «Ничего, мы оба уже в тех почтенных годах, когда скоро окажемся там, где, наконец, не будет возможности для отговорок»662.

В архиве Министерства иностранных дел Германии деятельности благотворительных организаций русско-еврейских эмигрантов посвящен отдел «IV А Russland», подраздел «Благотворительность», охватывающий документы с марта 1920 года по февраль 1935-го, а также отдел IV Ru, подраздел «Евреи», охватывающий несколько томов документов периода с июля 1933 года по июнь 1936-го663Большинство из имеющихся там материалов позволяют реконструировать маршруты передвижения руководства Союза русских евреев по странам Европы в их сборах для нужд беженцев. В начале тридцатых годов Я. Л. Тейтель и А. А. Гольденвейзер обращались в посольские представительства Германии разных стран о поддержке их визита, предоставлении информации либо получении разрешения на проведение денежных сборов в интересах Союза русских евреев в Германии664Получив к исполнению рекомендательное письмо, подписанное руководителем 3-го отдела Министерства иностранных дел Германии профессором Морицем Зобернхаймом (Moritz Sobernheim), представители дипломатических миссий Германии не оказывались безучастными. Причем уровень контактов в ряде стран (например, в Дании) был очень высок, находя содействующих в правительствах и среди королевских особ. В этих верхах Тейтель нашел «своего» человека: высокопоставленный чиновник М. Зобернхайм, который многие годы возглавлял несколько просветительских еврейских сообществ в Берлине, был убежденным сионистом и гуманистом. Однако в начале 30-х годов посольства Германии стали направлять отчеты в Министерство иностранных дел и в тех случаях, когда Тейтель не прибегал к их помощи. Так, отчет заграничного представительства в Ковно (Каунас) от 21.06.1932 г. информирует о том, что «Тейтель пробыл здесь около одного месяца, но в посольство не обращался. Согласно сообщениям прессы он прочел несколько докладов о положении еврейских беженцев в Германии и собрал 15 000 лит. Он также высказал свое удовлетворение национально-литовским настроением местного еврейства, особенно молодежи»665Количество же визирований на этом документе к исполнению или к сведению позволяет сделать вывод, что к этому времени деятельность Союза русских евреев, как еврейской эмигрантской организации, находилась под тщательным контролем со стороны внешнеполитического ведомства.

Несмотря на то, что берлинская полиция считала деятельность Союза русских евреев в Германии «полезной, даже значимой», что следует из материалов переписки руководителей Союза с полицией Берлина, с приходом к власти нацистов его существование, как и многих других эмигрантских организаций, было поставлено под сомнение. 1 августа 1935 г. гестапо Берлина направило запрос № II 1 B 2 – 53452/J.899/35 в Министерство иностранных дел Германии, где говорилось о том, что корреспонденция и мероприятия Союза ведутся на русском языке. Вследствие этого контроль деятельности Союза затруднен. При этом отмечалось: «Антигосударственные выступления в Союзе или его членов не были выявлены. Однако, при известном положении евреев в Германии можно все-таки выдвинуть обвинение, что Союз может являться источником вражеской пропаганды, которая распространяется посредством нелегальных связей с враждебными государству кругами в России, Литве и Латвии. Я планирую распустить Союз, т.к. в его дальнейшем существовании нет необходимости… С учетом иностранного происхождения членов Союза и их возможных отношений к соседним восточным государствам я прошу Вас сообщить, имеются ли внешнеполитические препятствия этим намерениям»666Обосновывая этими обстоятельствами неблагонадежность Союза русских евреев в Германии, земельный советник фон Типпельскирх (von Tippelskirch) уже 15 августа 1935 года выносит приговор Союзу и сообщает ответ на запрос гестапо: «Против предполагаемого роспуска Союза русских евреев в Германии Министерство иностранных дел возражений не имеет»667Копия этого документа направляется в Ковно, Варшаву, Ригу, Бухарест и др. Сотни русских евреев – без работы, гражданства, средств к существованию – остались без организации, которая их объединяла, защищала права и оказывала помощь.