До нас донеслось чье-то звонкое пение. Мы повернули головы и увидели, как Чэнхуань, продолжая мчаться, громко поет, обращаясь к Хунли:

Так, день за днем, за годом год, все жду и жду. Я жажду в зрелые лета скорей войти!

Иньчжэнь с тринадцатым принцем перевели на меня изумленные, но смеющиеся взгляды.

– Мне следует подумать о том, не забрать ли Чэнхуань обратно в свое поместье, – со вздохом проговорил тринадцатый. – Кто знает, что она еще станет творить, если продолжит шататься без дела в твоей компании. Она вообще понимает, о чем поет?

– Когда она поймет, уже не сможет петь эту песню так же звонко и радостно, – улыбнулась я.

– «Наставник в классе, рта не закрывая, бубнит о чем-то, что-то объясняет»? – сердито, но несколько беспомощно повторил Иньчжэнь. – «Над книжицей тоскую»? «Жениться, жить, как сам бы предпочел»? Чему еще ты их научила?

Я склонила голову набок и, хихикнув, ответила:

– Ничему я их не учила, просто пела и рассказывала истории.

– Надо будет позже хорошенько расспросить Чэнхуань, – с тоской протянул тринадцатый, приложив ладонь ко лбу. – Боюсь, ты рассказывала вовсе не притчу о Кун Жуне[77] или историю о том, как Сыма Гуан разбил чан[78].

Я только захихикала в ответ. Некоторое время Иньчжэнь вслушивался в слова песни, и вдруг в его взгляде промелькнула печаль.

– «Запретный город! Эту красоту и радуге-дуге не превзойти»? «Жду побега из дворца»? – бесцветным голосом произнес он, глядя на меня.

Тринадцатый господин поспешил сменить тему:

– Пойдемте. Если они нас заметят, это испортит им веселье.

Иньчжэнь едва заметно кивнул. Тринадцатый тут же двинулся вперед, но Иньчжэнь остался на месте. Схватив меня за руку, он пристально смотрел мне в глаза. Я улыбнулась и тоже сжала его руку.

– Почему ты так серьезен? Это всего лишь строчка из песни.

Взглянув вслед удаляющейся спине тринадцатого господина, я быстро приподнялась на носки, запечатлела на губах Иньчжэня короткий поцелуй и как ни в чем не бывало встала обратно.

Иньчжэнь торопливо обвел взглядом резвящихся детей и, лишь убедившись, что никто не видит, посмотрел на меня сердитыми глазами, в которых плясал веселый огонек. Слегка вздернув подбородок, я с улыбкой покосилась на него в ответ. Кивнув самому себе, Иньчжэнь понизил голос и с невероятной двусмысленностью проговорил:

– Сегодняшней ночью тебе придется заплатить за это.

Весь мой задор тут же растаял как дым, и я, сбросив его руку, быстро двинулась вдогонку за тринадцатым.

– Эх ты, – донесся сзади тихий смех Иньчжэня. – Только пугать и горазда, один тычок – и все. У тебя в запасе много хитрых трюков, но стоит вступить с тобой в настоящую схватку, как ты сразу…

Тринадцатый господин был уже совсем рядом. Взволнованная и пристыженная, я обернулась, красноречиво глядя на Иньчжэня. Тот с усмешкой покачал головой и замолк.

Несмотря на то что Чэнхуань жила во дворце императрицы, по крайней мере половину каждого дня она проводила со мной. Я была этому очень рада и учила ее всевозможным забавам.

Сейчас, накопав глины, Чэнхуань строила из нее крепость. Ее юбка давно покрылась пятнами, даже лицо выпачкалось. Но девчушка не обращала на это никакого внимания, а мне и подавно было все равно.