– Что за говно ты прислала Зингерману? – Вадим швырнул таблицы в тот угол стола, куда она присела.

«Что его так разозлило?»

– Данные, которые он просил.

– Что это? – он ткнул в столбец пальцем.

Вика поджала губы и постаралась сосредоточиться, но получалось плохо.

– Где что?

– Вот это!! – уже кричал Вадим.

Девушка почувствовала себя полной идиоткой. Замолчала, потом неуверенно прочитала, проклиная скачущие перед глазами в разные стороны буквы.

– «Перечень оборудования». Я не понимаю, что не так?

– Что за таблицу ты составила?

– Какую он просил. Слово в слово.

– Читай!

– «Оборудование на балансе». «Оборудование на забалансе»…

– Что это такое, твой «забаланс»?

Девушка непонимающе уставилась на него, тряхнула головой.

– Есть балансовые счета, есть забалансовые. В чем ошибка?

– Почему у тебя почти все оборудование висит «на забалансе»?

– Потому, что на балансе его нет. Что смешного?

Внутри все задрожало от напряжения и обиды. Вадим сменил крик на откровенную издевку.

– Нет такого понятия!

– Ну, так принято говорить – баланс, забаланс. Это Вам Зингерман подсказал? – мелькнула молниеносная догадка.

– Да, а что?

Лавиной нарастающая ярость рвался наружу:

– Это все, что он увидел? Или все же взглянул на цифры?

– Нет. Сказал, что здесь не хватает спецтехники и автопарка. Ему не хватает этих данных для реорганизации завода.

«Пришел, задницу свою прикрыл и свалил. Да еще мне постарался насолить! Вот сволочь!»

Вика кипела от возмущения и глазами смогла застрелить бы любого.

– Он тут мне план мероприятий принес. Хочешь – посмотри, – неожиданно голос хозяина зазвучал абсолютно ровно и спокойно.

Она вновь, злясь на себя на то, что ничего не соображает, уставилась на своего патрона.

«Что это с ним? Значит, меня довел до белого каления и тут же успокоился. Мило!»

Девушка нервно дернула на себя скрепленные листы и стала читать:

«Определить рентабельные направления производства продукции и выявить нерентабельные, определить единицы оборудования, используемого в рентабельном производстве, определить единицы оборудования, используемого в нерентабельном производстве, создать комиссию по ликвидации неиспользуемого оборудования (продажа, аренда, сдача в металлолом и т. д), провести независимую оценку всего имущества…»

План, предложенный Зингерманом, представлял собой глобальную реорганизацию завода, но в нескольких словах заключался в следующем: оставить все, что нужно, что приносит прибыль, ликвидировать все, что не нужно, включая и оборудование и людей, здания и землю; поиск новых партнеров, смена системы оплаты труда, создание новой организации с оптимальным налогообложением, передача учета в руки специалистов аудиторской фирмы, создание документооборота. Напротив каждой позиции стояла сумма – стоимость услуг аудиторской компании. Увидев «итого», Вика аж присвистнула. Сколько, оказывается, это стоит! Она и не думала, что такая работа настолько дорогостоящая! Может, ей в аудиторы податься? Про автопарк здесь нет ни слова.

– Разве тех данных, которые я ему выслала, не достаточно, чтобы начать работу? И потом, инвентаризация проводилась только по оборудованию. Про остальное речи не было.

– Просто признай, что свою работу ты сделала плохо, – надавливая на каждое слово, произнес Вадим.

Она похолодела. В груди защемило от нестерпимой боли.

– Бизнес-планы ты тоже сделала отвратительно, – надавливая еще сильнее, продолжал он.

Вика почувствовала себя словно клоп, размазываемый по стенке. От обиды и возмущения все слова из головы вылетели. Да и говорить уже что-то смысла не имело. Гордость, как факел, вспыхнула ярким огнем и полыхнула на окружающих. Да пошли они все к такой-то матери! Вика часто-часто задышала, выдвинула вперед маленький подбородок и отшвырнула от себя бумаги. Вскочила с места, но все же буркнула, стараясь соблюсти субординацию:

– Можно мне выйти?

– Сядь, я сказал! – жесткий, угрожающий рык не оставлял выбора.

Сделав неимоверное усилие, она медленно опустилась. Положила руки на дрожащие колени. Устремила взгляд на чашку кофе, стоящую возле Вадима.

– Я еще не договорил! Я понимаю, что ты хочешь запустить эту чашку мне прям в башку и послать меня на хер, только у тебя не получится. Доделать свою работу тебе придется. Сейчас ты можешь встать и пойти в туалет. Поп… – придешь.

Вика пулей вылетела по направлению к туалету. Два фонтана выстрелили из глаз. Внутри одни дыры. Манекен после стрельбища и то, наверное, чувствует себя лучше.

Через пятнадцать минут она покорно скользнула в кабинет Вадима. С Мухиным, не обращая на нее внимания, хозяин беседовал о новых торговых центрах. Ни красные заплаканные глаза, ни упрямо выдвинутый подбородок, ни каменное выражение лица – ничего не вызвало больше колких реплик. Молча выслушав их беседу, вместе с Мухиным она ретировалась.

На следующий день опять к себе вызвал Вадим. Увидев, что тот в хорошем расположении духа, трясущаяся от страха девушка немного успокоилась. Второй такой день она не выдержит. И так тяжело скрывать свои настоящие чувства. Весело поговорив о пустяках, он ее отпустил. «Проверил, жива ли после вчерашнего!» Но ее состояние было больше похоже на состояние трупа. Абсолютно все равно, что доносилось извне – сил реагировать не осталось. Единственное, что глодало изнутри – это его фраза о том, что «бизнес-планы сделала отвратительно». Не может быть! Ведь несколько раз проверила! Этот факт не может не задевать ее профессиональную гордость. Колесникова набралась храбрости и спросила:

– Вы вчера отругали меня за таблицы для Москвы. Что там было не так? Давайте, я переделаю!

Вадим скорчил двусмысленную гримасу. Он явно затрудняется с ответом. Потом, поймав на себе настойчивый взгляд немигающих глаз, нехотя протянул:

– Да, все в порядке там было. Ничего переделывать не нужно.

Вику передернуло. Помрачнев, она вышла из кабинета вон.

Позже они встретились возле банка. Он шел сияющий, громко что-то обсуждая со следовавшей за ним по пятам группой. Заметив ее, остановился, поклонился в пояс, протянул: «Виктория Алексеевна!», и двинулся дальше, будто бы не замечая десятки прикованных к нему и к ней ошеломленных взглядов.

Вместе с Викой трудился бок о бок мужчина. В возрасте, но приятный, высокий, интеллигентный. Который не раз заглядывался на забегающую иногда в гости мать. Та, что и говорить, превратилась в такую красавицу! Сбросила вес, сменила прическу, вернее, сделала прическу. То, что было на ее голове раньше, не поддавалось определению. Утром стала приводить себя в порядок. Следить за собой. Одеваться. Перестала с безразличием относиться к тому, есть на колготках зацепки или нет. Ведь теперь ей приходилось конкурировать среди других женщин на мужчину. А мужчину она хотела. Это было своего рода стимулом. Стала нравиться себе сама и это было заметно. Брала пример с модно и стильно одевающейся Вики.