– Да, – коротко ответил на вопрос Франческо господин в синих одеждах.

– Под силу ли это простому человеку? – задумчиво произнес молодой генуэзец. – Ты знаешь, Гудо, ведь ты мне казался чуть набросившим на себя человеческий облик посланником ада. Есть у тебя в обличие многое от демона. И не только в обличии. Я это еще почувствовал во мраке Марпеса. А когда увидел тебя на свету и вовсе дар речи потерял. Но потом попривык. Особенно после нашего путешествия в долину бабочек. И все же… Ну, не человек ты был для меня. Прости за правду, Гудо. Не человек… До тех пор, пока я не увидел страх в твоих глазах…

– Страх? – удивился Гудо и тут же согласно закивал головой: – Да. Да… Там в море, когда волны накрыли мою голову. Наверное, только в этот момент. А я то думал, что это чувство уже давным-давно умерло во мне.

– Нет. В твоих глазах был не просто страх, а жуткий страх. Страх не перед смертью, а даже чем-то большим. И тогда я понял, что ты только с виду демон. А внутри ты просто человек. Обыкновенный человек. А под силу ли обыкновенному человеку…

– Побороть чуму? Ты найдешь ответ на этот вопрос, если чума вцепится в тебя. А я спасу тебя. И тогда ты меня назовешь не только другом, а и….

– А я что назвал тебя другом? – с удивлением воскликнул Франческо.

– Тому виной было мое избиваемое тело, – тихо засмеялся отец Матвей.

– Ах, да! – хлопнул себя по бедрам рассмеявшийся молодой генуэзец. – Чего со страху не выкрикнешь. А вот чуму на меня призывать – дело опасное. Не посмотрю что друг. Могу и пинков надавать.

– Мне? – в свою очередь удивился Гудо, и поднялся во весь свой огромный рост. – А ну попробуй.

– И попробую. Сейчас и попробую, – усмехнулся Франческо.

– Значит, уже ожил и на кулаки сможешь? – с улыбкой спросил Гудо.

– Ну, если отец Матвей поможет то…

– Не поможет. Не поможет отец Матвей. Да и не до шуток сейчас. Скоро полдень. А к нам никто из стражи и не пожаловал. Ни воды, ни сухаря. Прислушайтесь, тихо-то как! Утром только чуть шумно было в коридоре и все. Ни стража не переговаривается, ни узники за стенами не шумят. А ведь пора и поесть, да и воды хочется.

– Верно, отец Матвей. Настораживающая тишина. Давайте кричать. И кричать громко.

Гудо первым закричал, до боли напрягая горло.

* * *

– Может, все же откроем?

– Погоди. Дай насладиться. Слышу, что это наш палач глотку рвет. Наверное, ему сейчас пальцы ломают. Или глаз выжигают. Вот смеяться буду. Эй, палач! Тебя там что, на куски режут?

За крепкой дубовой дверью на миг все умолкли. После коротких переговоров послышался голос Гудо:

– Весельчак, ты что, нанялся в стражники?

– А если и так. Стражник палачу не товарищ?

– Ну, так открой. Обними товарища. Если стражник товарищ палачу.

– Да ты совсем ума лишился в этой темнице. Кто же рискнет обняться даже с бывшим палачом? А вот лекарю, что поставил меня на ноги, я открою. Только что-то затвор здесь мудреный…

– Когда же это даже мудреный затвор останавливал во…

– Вор есть вор. Так и говори. Ладно. Открываю.

Раздался лязг железа, и тяжелая дверь со вздохом открылась.

– Вот как вас удачно усадили. Все вместе. И искать не придется никого. А впрочем… Мы уже посмотрели. Все помещения пусты. Во всей крепости ни единого стражника, а в темнице ни единого узника, кроме вас. Это и понятно. Стражу бросили в город на чуму, а она дала деру. Узников освободили родственники. Только у вас родственников в этом городе нет. Зато есть Весельчак и Ральф. Почти родственники. Ведь говорят, что беды и невзгоды роднят людей. Так что Ральф, обнимем родственников?

– Все тебе шутки, Весельчак. Давай ставать на длинные ноги и поскорее убираться из этого городишка! – нервно выкрикнул изрядно вспотевший Ральф.

– Ты прав. Нужно поспешить, – впервые очень серьезно промолвил Весельчак.

– Чума? – коротко спросил Гудо.

– И это, и еще хуже, – печально кивнул головой Весельчак.

– Что может быть хуже чумы? – искренне изумился Франческо.

Весельчак вздохнул:

– Для нас печальнее чумы в данный момент проклятый Мартин, зверь Гелиос и их шайка…

– Как так? – в один голос воскликнули узники подземелья крепости Цимпы.

– Поспешим, а по пути расскажу, – махнул рукой Весельчак.

Проходы, переходы, лестницы, помещения, стены и башни грозной крепости Цимпы были безлюдны. Тут и там, в хаосе беспорядочного бегства, были разбросаны битая и целая посуда, одежда, амуниция, оружие, продовольствие. В большом крепостном дворе растеряно бродило несколько лошадей и мулов. Собаки, изловив выбравшихся из поломанных клеток кур и гусей, зло грызлись между собой в облаке из птичьего пуха и пера.

– Да брось ты этот щит. Он тебя за сто шагов выдаст. Хватит с нас мечей и ножей, – раздраженно крикнул Весельчак на поднявшего щит Ральфа.

– Может, придется защищаться, – слабо попытался сопротивляться товарищ по воровскому делу.

– Какой сопротивляться?.. Нужно незаметно и тихо проскользнуть на северную окраину, а там руки в ноги и бегом, бегом, бегом…

– Так объясните что к чему? – не выдержал Франческо.

Весельчак остановился у полураспахнутых крепостных ворот и осторожно выглянул из-за створки.

– Никого не видно. Но немного подождем. Присмотримся. А пока расскажу что к чему.

Вор, поправив короткий греческий меч на перевязи через плечо, тихо и поспешно стал говорить:

– В первой же харчевне нам с Ральфом сказочно повезло. За один золотой нам подали жаренный бараний бок с кашей, гуся, вареные яйца, рыбу, сыр, овощи и еще чего-то там из местного. А главное вино подливали, едва успевал опустеть кувшин. Уже к вечеру понятное дело ноги нас не держали, и уже ничего не хотелось, кроме как мычать и мотать головой. Даже со шлюхами, что привели к нам на ночь, мы не смогли… Зато смогли весь следующий день и ночь. Сколько их было, даже не скажу. А ты Ральф?

– Они приходили, уходили. Приводили подружек и соседушек. Пили, ели, смеялись, танцевали и пели. Троих под себя уложил. Еще на двоих взбирался… Сколько дней и ночей прошло? – Ральф задумчиво начал загибать пальцы, а потом обреченно махнул рукой: – Не помню…

– Оставьте эти грешные рассказы на утешения голодных дней. О грехах на исповеди говорить будете. Говорите о важном, – строго велел отец Матвей.

– О важном? Да! Скажу быстро. Нужно поторопиться. Это верно, святой отец, – согласно кивнул головой Весельчак, – Так вот. Лежим мы в сарае на сеновале. А где нас еще уложить, когда денежки закончились. Лежим, сил нет подняться. В голове туман. Душу выворачивает. А тут еще плач, крики. Вот такое утро. Поднялись с трудом. Выглянули во двор, а там… Несколько оборванцев шастают по двору, харчевне и выволакивают всякое добро и складывают на кучу. Стол вынесли во двор. А на том столе… Насилуют дочку хозяина харчевни. У стены навалились на саму хозяйку. Муж ее весь в крови лежит неподвижный. Бьют еще нескольких мужчин. Но те не сопротивляются. Вялые они и безучастные. Тут и на нас набросились. Да мы и сами с ног от обильных возлияний валимся. И о чудо!