class="p1">– Трёх недель? Поистине всё логично! Люди могут умирать от проказы несколько лет, а Хигель не хочет столько ждать. Знаешь, что самое интересное, Арциус?

– Ты же понимаешь, что я равнодушен…

– Именно об этом узнал Ларгбур и именно это хотел сообщить Рейхелю! А наутро его нашли мертвым, потому что Хигель убил Ларгбура – единственного, кто догадался о его виновности.

– Не будь я равнодушен к этому, милорд Энтоэн, я бы посчитал то же самое. И теперь я настоятельно советую вам об этом забыть.

– Забыть? Как можно такое забыть? Он пытается убить своего дядю, он зарезал моего рыцаря, он и его сестра…

– Не кричите так громко, милорд. Я не уверен, что вы так сильно любили Ларгбура.

– Я и сейчас его не люблю. Но я принц Королевства – его защитник. И должен защищать его от произвола. Я не побоялся запихать в клетку Арриена, а ведь раньше я и предположить такого не мог!

Увлеченный Солон чуть было не произнёс "А ведь предыдущий принц боялся его", но смог остановиться за половину секунды до этого.

– И был мудрее, чем сейчас. Ларгбур был и умен и хитер, но Хигель опередил его. Как видите, в Хигеле мало чести. Хотите оказаться на месте Ларгбура?

– Я там не окажусь! – гордо возвестил Солон и направился к выходу. – До свидания, Арциус! Я ещё вернусь к тебе.

И Солон ушёл, переполненный различными мыслями о прошедшем и грядущем. Дело осталось за малым. Надо сделать всё сегодня, и уже завтра со спокойными мыслями, без тревоги, приступить к турниру, пиру – вобщем, к торжеству. И, по возможности, сделать это, став героем.

Арциус упустил кое-что, когда предоставил тому в качестве примера крах и гибель Ларгбура. Ларгбур, возможно, действительно хитер, умен и силен, но у него нет волшебной палочки. И колдовских способностей. А если сделать палочку оружием, она пострашнее будет любого меча или глефы. Даже в руках недоучки Солона.

Он вообще отказался сегодня от вина – не тот день. Ночью совершится правосудие. Солон всё сделает один и докажет всем – и себе, и придворным, и народу, и даже покойному Ларгбуру, что он – истинный принц и может защитить королевство. Что он не нелепая подделка, а настоящий! Настоящий! Тот, кем будут гордиться! И кого барды воспоют в песнях!

И, прогуливаясь по замку в предвкушении, Солон заглянул в местную библиотеку. Чтобы полистать неволшебные и бесполезные трактаты. Но читать и листать ничего там не пришлось, потому что там он встретил нечто другое. Получше.

Она сидела, вновь повернутая к нему спиной, за столом и листала какой-то непомерно огромной до ее хрупких габаритов том. Казалось бы, она была увлечена чтением, как никогда, но Солону хотелось, чтобы она думала о нём.

Как же она красива сегодня. Одета в тонкое и очень короткое белое платье, к тому же с глубоким вырезом на груди, словно она специально надела его для Солона. Волосы были убраны назад красной полоской, и не было их привычной пышности, но Солону она не казалась хуже.

От неё веяло чем-то необычно сладким, что сразу же заставляло биться сердце в разы быстрее. Казалось бы, этот самый нереально громкий стук и мог выдать ей Солона раньше времени.

"Это она принцесса, а не я" – подумал Солон. Он всего лишь холоп, адепт из Академии Сёгмунда, с патронимом Моррисон, выросший в трущобах этого самого затхлого города… А она не герцогиня вовсе, а сама принцесса, которой лишь одежда мешает стать королевой.

Она подняла свой легкий взгляд на Солона.

– Всё-таки ты нашел меня, – улыбнулась она.

– Я очень долго искал, – произнёс Солон, но так и не рискнул к ней присесть.

– Если бы ты так сильно хотел найти меня, сделал бы это ещё вчера вечером.

Она с силой захлопнула книгу и бросила на стол. Книга абсолютно перестала интересовать её с приходом Солона. Солон искренне надеялся, что и её сердце в его присутствии бьется так же сильно, вырываясь из груди.

– Ты слишком быстро исчезла. Я и не мог ожидать такого от тебя. Зачем ты пряталась?

– Энтоэн, всё не может быть так просто. Ты всё должен сам заслужить. И сделать это как-то красиво. Ты разве никогда не читал о любви? О том, как её добиваются? На что идут ради неё?

– Я же ведь принц, я должен читать другие книги. Про войну, про историю, про тактику сражений!

– Только не говори мне, Энтоэн, что ты действительно их читал и всё знаешь.

– Я вообще ничего не знаю, – улыбнулся Солон и сел напротив неё.

– А я знаю.  Я кое-что знаю. Как бы то ни было, ты должен знать хотя бы какие-нибудь известные истории о любви. Настоящие. Рыцари Хамест, Вард, Гильон? Разве ты не слышал о них?

– Хамест отсёк голову свирепому дракону.

– Да, – улыбнулась она. – Я рада, что ты знаешь хотя бы это. Но для чего он это сделал? Ты не знаешь? Или забыл? Я расскажу тебе. Свирепому дракону каждый год приносили в жертву шестерых девушек, желательно девственниц, чтобы он не сжигал весь город. Все боялись его, и никто не мог выйти против. Казалось бы, что даже весь город, выйдя на схватку с драконом, пал бы. А в один год среди шестерых девушек оказалась возлюбленная Хаместа – та, которую он встретил в маске и поцеловал, но которую потом узнал из тысячи по очертаниям губ. Он отправился за ней и спас, отрубив голову дракону. Во имя настоящей любви.

– Это красивая история, Милена. Очень красивая.

– Да. Я знаю. А ты бы смог сделать так же, как Хамест? Энтоэн, а смог бы выйти на неравную схватку со злом ради иллюзорного шанса спасти то, что ты любишь?

– Я не знаю, Милена. Мне ещё не приходилось выбирать. Я не узнаю об этом, пока такого не случится.

– Ты дурачок. А возлюбленная Гильона однажды заболела, и жизнь покидала её. Тогда Гильон вызвал древнего демона и обменял свою душу на жизнь любимой. И когда он покинул этот мир, душа его отправилась в Тарту – на вечные мучения, в настоящий ад. Но силой любви он сокрушил оковы, вырвался из Тарты и убил этого демона. Он вернулся к любимой, но застал её с другим. Она не любила Гильона, она быстро забыла про него. Энтоэн, я так долго плакала, когда впервые читала это…

– Я боюсь, что ты сейчас меня заставишь плакать, Милена, – жалостливо произнёс Солон, проникнутый историей Гильона.

Милена утерла от случайной