работу… Слишком медленно, мне невыносимо смотреть на мучения дяди Райва.

– Но ты всё так же много уделяешь ему внимания.

– Я должен, Хайгли.

– Больше, чем мне, – произнесла девушка, и Солон по голосу понял, что она скоро заплачет.

– Не вздумай делать этого, – остановил её Хигель. – Ты никогда не должна сомневаться во мне. Когда-то, я надеюсь, что очень скоро, я смогу уделять тебе столько времени, сколько ты пожелаешь. И это не преувеличение, это чистая правда, Хайгли…

– Я хочу, чтобы всё это закончилось, – теперь уже голос Хайгли смешался со слезами.

– Я же обещал тебе, что скоро всё закончится, и мы будем счастливы. Счастливы как никогда.

– Ты так говорил мне последние двадцать лет. Каждый день.

– Я не хочу, чтобы ты сомневалась в моих словах. Я не обману тебя. Я буду называть тебя королевой.

Нет уж, подумал Солон… Королевой вы будете называть мою жену, а королем меня.

– Ты знаешь, как сильно я…

Хайгли словно застыла на чём-то важном, но кто-то её оборвал. Или она сама оборвала себя, но в итоге последнюю фразу дослушать не удалось.

От Хигеля тоже не было слышно ни слова, словно они оба – брат и сестра, на месте умерли там.

Солон осторожно, чтобы не оставить звука после шага, спустился на ступеньку ниже, а потом ещё на одну. Не хотелось пересекаться с Хигелем, но увидеть, что там происходит, хотелось до безумия. Приходилось действовать настолько бесшумно, насколько это возможно, но страх мог подвести его. Нелегко быть мышью с хмелем в голове.

И когда Солон наконец-то смог увидеть то, что хотел, зрелище его не слишком обрадовало. Но удивило изрядно.

"Я видел их вместе". Одна из последних фраз, что Солон слышал от Ларгбура, прочно засела в его голове и мыслях.

До вечера Солон успел ещё наведаться к Арциусу, которого, похоже, это поездка радовала меньше всех. Он и не горел желанием сюда ехать, но отказать своему принцу не мог. Теперь Солон и сам уже сомневался, правильно ли он сделал, что привез старика сюда. Всё-таки он здесь словно не в своей тарелке – а смотреть на такое не слишком приятно.

Жил Арциус в каком-то помещении, напоминающем сарай. И поговаривают, что выбрал он его сам, предпочтя лучшим вариантам.

Казалось бы, он привёз сюда всю свою лабораторию – так много здесь было его банок, склянок и аппаратов. Разве что той самой замоченной головы не было, но это только радовало.

Ни дружелюбным, ни разговорчивым Арциус сегодня не показался. Поэтому Солон надолго у него не задержался, и совсем скоро покинул его.

"Я видел их вместе". Эти слова Ларгбура снова не давали ему покоя.

Дорога обратно шла через сады, откуда был открыт вид на город.

Снизу, по главному тракту Солон заметил странную процессию, включающую в себя множество людейв доспехах, а так же красно-чёрные знамена.

– Радерхост, – пробурчал Солон самому себе и мигом подскочил к краю сада, чтобы получше увидеть это.

Множество всадников и пять или шесть карет – всё, что удалось разглядеть при таком тусклом свете. Наверняка, в одной из этих карет сидит и сам герцог Селав, возможно, рядом с ним его дочь. От грядущей встречи с ней Солона пробил мандраж. В прошлый раз всё было проще – в нем был едва ли не кувшин вина.

Раздался звук рога, и Солон ринулся вниз. Что-то сейчас будет.

Прошло около двадцати минут, когда Солон отирался возле ворот и ждал того, когда гости будут готовы к приему. Когда наконец-то стало понятно, что всё начинается, Солон ринулся в главную залу.

– Мира и покоя, лорд Рейхель, – вежливо произнёс лорд Мергрет и чуть наклонился.

Это был упитанный и абсолютно лысый человек.

– Он скоро меня ожидает, – в своем стиле сказал Рейхель и наклонил голову.

Такие "слова приветствия" вряд ли сильно порадовали гостя, но он решил не спорить в лишний раз.

Подле герцога были еще несколько лордов, а так же несколько гвардейцев-охранников, что должны следовать за ним по пятам и охранять его жизнь. Наверное, такие парни помешали бы Хаффнеру Ларгбуру, но… Думать надо о живых, а не о мёртвых.

Милены не было в этой толпе. Солон ещё раз тщательно оглядел присутствующих, но не увидел здесь вообще ни одной девушки. Получается, что либо Милена прячется под мужскими доспехами, либо же осталась в Радерхосте. И более вероятен второй исход.

– Я вынужден покинуть вас, – прервал приём Солон.

– Но как же ужин? – спросил кто-то из людей Рейхеля.

– Извините, я не голоден.

Может быть, Солон был не настолько сыт, чтобы избегать ужина, но проводить время за столом со всеми этими людьми ему очень не хотелось. В конце концов, он принц, а не они, и не им решать, кому с ними оставаться, а кому нет.

Он двинулся в сады, где в такое вечернее время был очень свежий и приятный воздух, чтобы провести время одному, в раздумьях над чем угодно.

"Я видел их вместе" – эхом в голове раздались слова Ларгбура. Пытаясь сопоставить все факты вместе, он наткнулся на неё.

Надо же – она сидела как раз на его любимой лавочке и нюхала какой-то красный свежесорванный цветок.

Она была здесь совершенно одна, и, похоже, не заметила приближения Солона.

– Милена, – тихо, почти шёпотом произнёс он.

– Здравствуй, Энтоэн, – знакомым голосом произнесла она.

Солон хорошо помнил ноты её голоса и очень скучал по ним.

– Что ты делаешь здесь? – спросил он.

– Я уже заждалась тебя, Энтоэн. Ты очень долго…

– Откуда ты знала, что я тоже буду здесь?

Она наконец-то обернулась:

– Разве ты не рад тому, что я здесь?

Она стала ещё красивей, чем прежде, показалась Солону. Неужто, она всегда будет такой прекрасной и терзать тем самым сознание Солона? Он даже потерял голос от того, что она была рядом…

– Я очень рад, Милена… Но твой отец сейчас в тронном зале со всеми остальными лордами. Он наверняка обыскался тебя.

– Не обыскался, – улыбнулась Милена. – Я не люблю общества знатных лордов и леди. Знаешь ли, это не моё.

Она встала с лавочки, и, не опуская руку с цветком, поднялась. Теперь она смотрела прямо в глаза Солона, и у него возникло безумное желание отвернуться, но отчего-то он не смог.

– Как и не моё, – дополнил её Солон.

– Я вижу по тебе, Энтоэн.

– То есть ты сбежала от своего отца?

– Что-то вроде этого. Но он привык, – Милена улыбнулась так мило, как не получалось у неё раньше никогда, – ведь я опальная, но