– Я их найду, – сказал он. – Есть надежда. Если они живы, мы их отобьем и приведем назад.

Взглянул в темные, словно у белки, глаза, но, как всегда, не различил в них эмоций. Отчаяние? Отторжение?

– С какой стороны частокола была лестница?

Она указала рукой.

– Шел дождь. Мы пытались с собаками, но те потеряли след.

– Мы не потеряем.

Они глядели в молчании, скептично, на то, как он приседает у частокола, щупая траву и мокрую землю. Нашел один след, потом второй. Отпечатки нескольких собак и многих людей.

– Тут все затоптано, – сказал осуждающе. – Пока туда, – указал направление. – Не садиться на лошадей, идем напрямик, через лес.

Они побежали следом. Сам он двигался трусцой, то и дело приседая, чтобы ощупать – аккуратно, почти лаская – грязь, развести и понюхать подлесок, осмотреться и глубоко вдохнуть воздух. Они не могли за ним поспеть. Драккайнен перескакивал стволы и камни, взбирался по склону.

– Не ведите коней точно за мной! – рявкнул внезапно твердым голосом. – Обходите преграды! Важно, чтобы вы меня видели, а не топали за мной по пятам.

Следы вели до небольшого ручейка, шумящего среди камней. Драккайнен вошел в воду и смотрел какое-то время.

– Тут собаки потеряли след, – сказал он с раздумьем, словно сам себе. Опустил голову и оглядел дно, ища камни, перевернутые светлой стороной вверх, корни и ветки на берегу, за которые кто-то хватался, чтобы устоять на ногах. Потом зашагал по колено в воде вверх по ручью. Через какое-то время вновь остановился и стал разглядывать воду под своими ногами, потом оглядывать высокий берег.

– Здесь, – сказал. – Вверх по склону.

Один из них хромает, – обронил вскоре. – Парень.

– Тарфи, – глухо ответил Спалле.

Склон оказался слишком отвесным для лошадей, поэтому им пришлось его обходить, карабкаясь между вывороченными стволами, яминами и скалами, чтобы зайти с другой стороны.

– А ведь здесь есть тропинка, – пробормотал Спалле с неудовольствием. – Мы могли нормально доехать в седле.

– По следу идет он. Откуда мог знать, куда этот след приведет?

– Если он и вправду идет по следу после таких дождей, значит, он тот, о ком я сразу говорил. Деющий.

– Но – наш Деющий.

– Ладно, но, если это не так, мы зря здесь лазим.

С другой стороны и вправду была тропинка, но Драккайнен довольно быстро с нее сошел и отправился вниз по склону. Видно было, как он скачет между серебристыми стволами и то и дело припадает к земле. Внизу, между деревьями, было куда светлее, там открывался горный луг. Они видели, как Вуко выходит на траву и снова исследует на четвереньках землю.

– Мы туда лошадьми не пойдем. Он-то пропрыгал, словно козочка, а лошади переломают ноги.

– Тогда что?

– Сухим желобом, чуть дальше. Я с Гьяфи возьму лошадей, а ты давай за ним.

Драккайнен терял след минимум трижды. Мог полагаться лишь на следы, да и то – размытые, потому что запах смыли дожди и перекрыли другие ароматы, настолько же чуждые и неотчетливые.

Когда они его повстречали, он сидел на корточках и прикладывал к земле меч, чуть вынутый из ножен. Кончик ножен оставался неподвижен, но рукоять меча в руках Странника вертелась по земле: он прикладывал ее то туда, то сюда.

– Сбрендил.

– Я меряю длину шага, – рявкнул Драккайнен. – Потерял след и потому ищу от последней точки. Не мешай.

Через какое-то время они снова его догнали. Стоял и смотрел на землю.

– Тут их встретили.

– Кто?

– Несколько мужчин. Пять или шесть. И восемь странных созданий. Наверное, это те самые крабы, о которых все говорят. Следы необычные, похожи на человеческие, но узкие и длинные. И эти острия – все вокруг порублено. Листья, стволы. Как если бы ими бессмысленно размахивали. Узкие, длинные лезвия. Очень острые. Но крови нет. Никому здесь ничего не сделали. Это не был бой.

Он выпрямился.

– У тех были лошади. Тяжелые и странно подкованные. Туда ли ведет дорога на Скальный перевал?

– Нет.

– А куда в страну Змеев?

– Через Медвежьи холмы, может. Там невысоко, лошадьми можем пройти.

– Тогда покажи мне дорогу.

Ехали без передышки до самых сумерек. Где-то по дороге Драккайнен внезапно соскочил с коня и присел в траве. Потом встал и подал Грюнальди маленькую кожаную шапочку:

– Держи. Кто-то из них потерял. Теперь видите, что мы идем верно?

Потом они снова сошли с лошадей и, несмотря на темноту, пошли дальше. Драккайнен пер вперед уверенно, как по ровной дороге. Кони спотыкались, люди цеплялись о ветки.

– Нужно сделать остановку, – сказал кто-то.

– Нет времени! – рявкнул Грюнальди. – Ульф как-то идет, значит, и мы можем!

Шли в совершеннейшей темноте вверх, спотыкаясь среди скал. Спалле слегка подвернул ногу, а второй воин по имени Гьяфи Железное Утро принялся блевать от усталости.

Однако в конце концов встали на постой. На три часа перед рассветом, на каменистом склоне чуть выше линии леса. Огонь Драккайнен разжигать запретил.

– Слишком плохо уже вижу, – объяснил. – Могу потерять след. Нужно ждать до утра, потому что, если пойдем в неверную сторону, придется возвращаться.

Они свалились друг подле друга на мокрую траву, тяжело дыша. Ни у кого не было сил сказать и слова. Баклага с водой переходила из рук в руки.

Потом Гьяфи и Спалле заснули. Драккайнен сидел, укутавшись плащом, и прислушивался, а Грюнальди сидел рядом и нервно хрустел пальцами. Было видно, что охотнее всего он отправился бы дальше. Кожаную шапочку, найденную по дороге, все время держал в руках.

– Ты правда видишь след? – спросил наконец. – В этой темноте?

– В темноте – уже нет. Потому-то мы и встали. И вторая луна зашла. А вообще – что-то да вижу, но по следу идти не могу.

– У тебя глаза светятся в темноте, как у волка, – хмуро заметил Грюнальди. И через миг: – А что делать, когда дойдем? Вчетвером-то?

– Наверняка не станем с рыком бросаться на них. Посмотрим. Устроим засаду, повыбиваем их по одному, может, устроим саботаж. Важнее всего – отбить детей.

– Что такое «заботаз»?

– Увидишь.

Вышли в путь, едва небо посерело.

Вверх, вверх и вверх. Между камнями. Цепляясь за скалы и таща за собой все сильнее упирающихся лошадей. Не было здесь никакой тропинки – только каменистые осыпи. Над ними вставали серые стены, наполовину еще погруженные во тьму.

Драккайнен внезапно остановился, поднял ладонь: