Ляля. Нет, батяня-комбат, я «Эбсолют».

Андрей. «Абсолют» так «Абсолют». Ты, Витька, тоже «Абсолют»?

Виктор. Мне абсолютно ничего. Я боржоми, символически.

Ляля. Витька у нас принципиальный трезвенник.

Виктор. В баре за стойкой такого насмотришься, что будь ты хоть генетический алкаш, пить бросишь.

Андрей. Дело хозяйское. Ну, не чокаясь. Пролетели годы, как не было, а иногда кажется, что несколько жизней прошло.

Ляля. Время, папа, категория загадочная. Пространство – тупая.

Витька. Прикол! Лялька в метафизику ударилась. В дефиле это особенно необходимо.

Ляля. И когда смешиваешь коктейли, тоже не помешает.

Андрей Черкасский. Ладно, ребята, давайте жить дружно. Мне, честно говоря, малец неясно, почему ты, Лялька, из театрального ушла, но я не спрашиваю. Тебе виднее. А вот с тобой, Витька, менее понятно: бармен. Деньги? Но ты, по-моему, не голодаешь. Бармен – это же не призвание, а? Ты же мужик неглупый.

Виктор. Именно поэтому, отец, предпочитаю смешивать коктейли и подрабатывать ди-джеем, пока, во всяком случае, а там поглядим.

Андрей. Ди-джей – это что?

Виктор. Отец, это даже дед знает. Ди-джей – это диск-жокей.

Черкасский. А, понятно. Ди-джей так ди-джей, тем более скоро призыв и твой год. А дальше, после армии, решишь сам. Жизнь подскажет. Давай еще нальем для храбрости.

Ляля. За Витькино геройство, что ли?

Черкасский. Нет, Ляля, за мое.

Ляля. Тебе его не занимать, батяня-комбат.

Черкасский. Я не про то. В общем, так ребята, у нас в семье скоро будет пополнение, братик или сестра.

Ляля. Вот это фишка! Незаконный?

Черкасский. Вполне легитимный.

Виктор. Ты что, женился?

Ляля. Давно пора. Где, в Москве?

Андрей. В Питере.

Виктор. А дед с бабкой в курсе?

Черкасский. Пока нет. Я недавно оформил.

Ляля. Когда забеременела?

Черкасский. Раньше. Это только ускорило решение.

Виктор. И кто же, извини, наша новая мама?

Черкасский. Военврач. Училась в Питере и живет там. Познакомились еще в первую чеченскую. Зовут Малика.

Ляля. Малика? Имя нерусское.

Виктор. И не еврейское, надо полагать.

Андрей. Имя чеченское. Она чеченка.

Ляля. Вот так прикол. Всем приколам прикол. Просто фильм «Кавказский пленник», батяня.

Виктор. В толстовском варианте. Не сердись, отец. Все в ажуре. Просто здорово. Если бы я пил, сейчас бы стакан водяры. И где будет рожать? Надеюсь, не в… Краснодонске (Моздоке).

Черкасский. Нет, в Питере. Там квартира у нас. Наша собственная. А здесь, в Москве, получу государственную от Генштаба, тогда переберемся в Первопрестольную.

Ляля. Когда?

Черкасский. Месяца через три, полагаю.

Виктор. А почему не раньше?

Андрей. Раньше, ребята, боюсь, не получится. Сначала я опять в Чечню, правда, в новом качестве, впрямую от Кремля…

Ляля. Когда?

Черкасский. Завтра.

Ляля. Завтра? Прямо-таки завтра?

Андрей. Да, дочка. Только вы старикам ничего пока, я сам скажу, и про мое новое семейное тоже. Надеюсь, вы понимаете ситуацию?

Ляля. Сегодня вечером скажешь?

Ляля. Папа, это же секрет Полишинеля. И чего тебе скрывать, они обрадуются.

Виктор. Чему? Что отец опять в Чечню? Очень обрадуются.

Андрей. В общем, беру с вас слово, ребята. Я сам соображу, когда и что сказать. Когда, где, что сказать или не сказать, понятно?

Виктор. Понятно, как «Черный квадрат».

Андрей. Что?

Ляля. Витька подразумевает картину «Черный квадрат» Малевича.

Черкасский. А… Ох, как гора с плеч. Ну, по последней, мне еще предстоит с отцом вечером. Надо, чтобы голова варила. И еще, ребята: вы тут стариков берегите, не огорчайте их, прошу вас. Вот за это и выпьем.

Ляля. И еще за братика.

Виктор. Или сестричку.

Андрей. За будущее не пьют.

Ляля. В армии тоже? Это ведь актерская примета.

Андрей. Я же все-таки сын актера. Ну, вперед, поехали, детвора.

Затемнение.

Сцена восемнадцатая

Комната Лены.

Лена одна, по мобильному телефону.

Лена. Дин, не надо, милый. Я серьезно. Да, приняла решение, пора кончать все это. Почему? Сама не знаю, по кочану. По логике вещей. Ты же взрослый человек, не дурак, слава богу, не могу я вести такую жизнь. Да нет, Дин, было отлично, ты же знаешь, что было просто замечательно, во всяком случае, мне. Ну, верю, но все равно это должно было кончиться когда-то, это же ясно. Ну, хотя бы из-за разницы в возрасте. Бывают исключения, но редко. Знаю, но это противоестественный случай, и я не выдающаяся женщина, а обыкновенный врач-терапевт, в некотором роде замужем, дочь, двадцати с лишним лет. Нет, Дин, решено, не встретимся. Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Ты мне это говорил. Я верю, как это ни странно, верю, что я у тебя первая, хотя, согласись, как-то странно. Будут другие, Дин, поверь мне, что будут, и еще какие. Я – серый воробышек в твоей жизни. Поверь моему женскому опыту. Дин, мне тоже нелегко. Я не собираюсь распространяться на эту тему, но нелегко. Дин, и не начинай все сначала. Этот идиотский журнал здесь ни при чем, хотя приятного мало. Слава богу, родители его не читают. Да нет, никто меня не шантажировал, не запугивал. Виктор? А при чем здесь Виктор? А ему-то зачем меня запугивать? Почему я должна ему не верить? Не понимаю, объясни. Он провокатор? Ты что-то темнишь, Денис. Я же сказала, не встретимся. Почему провокатор? Нет, объясни по телефону. Ну, как знаешь, все, Денис. Давай не драматизировать, все было отлично. Все было отлично, и я тебе благодарна за все. Пока, точнее, прощай.

Она вешает трубку. Тут же звонок. Она берет трубку и тут же вешает. Звонок. Еще звонок.

Входит Даша, звонки продолжаются.

Даша. Почему ты не берешь трубку?

Лена. Не хочу.

Дарья. Может быть, это папа?