Которого что? Хочу, хотя всегда считала себя фригидной? Люблю? Ненавижу? На котором тупо помешалась и сейчас не могу успокоиться? От вида которого начинает трясти от обиды и злости?

Послышался щелчок и меня обдало волной прохладного воздуха – телохранитель, оказывается, вышел из авто и открыл мне дверцу.

– Регина, мы сейчас выйдем из машины и поднимемся домой.

– Отвезите меня в гостиницу, Станислав.

– Мы должны поговорить.

– Я всё сказала утром, – бросила, поджав губы, и впервые за последнюю минуту взглянула на Стаса.

А он был совсем рядом. Настолько, что у меня дрогнуло сердце, на секунду замирая. Серьёзный до безумия. Губы сжаты в тонкую линию, глаза метают молнии, с волос стекает вода – на улице уже вовсю буйствовала стихия, ливень не заставил себя ждать. После нескольких недель духоты обязательно должна была начаться настоящая гроза.

– Зато Я не всё сказал, – процедил он.

– Мне показалось, что тоже абсолютно всё…

– Регина, или ты выходишь и поднимаешься в квартиру самостоятельно, или я за себя не отвечаю, – немного помолчав, бросил он.

Я не удержалась от подколки. И вроде бы хотела промолчать, но просто не смогла:

– Неужели, Станислав, вы снова скажете, что у нас исключительно деловые отношения?

– Р-р-регина, – кажется, он начинал выходить из себя. Почему тогда это бальзамом разливалось по сердцу? Почему каждая эмоция была подобна наркотику? – Выходи. Считаю до трёх: раз…

– Иначе что?

– Два…

– Ой, да ладно!

– Три!

И чёрт возьми, он же реально не стал за себя отвечать! Протянул руку, ухватил меня за талию, рванул на себя – а потом нахально закинул на плечо со словами «Я предлагал послушаться» и потащил. Потащил! В квартиру. Ни разу не отпустив, даже не разжав пальцы, хотя я кусалась, вырывалась и пыталась царапаться. Даже по заднице его ударила, за что в ответ тоже получила ощутимый шлепок по пятой точке.

Опустил он меня, только когда переступил порог квартиры. Прямо в мокрых туфлях прошествовал в зал и скинул на диван.

А когда я с криками подскочила, собираясь влепить наглецу пощёчину, прижал к себе и…

…поцеловал.

Незамедлительно ответить было сродни рефлексу, и в первое мгновение я отдалась поцелую без остатка, ощущая вкус его губ, с наслаждением вдыхая аромат одеколона. По телу прокатилась жаркая волна, ноги дрогнули, грозясь подкоситься, и я лишь крепко ухватилась за лацканы пиджака телохранителя.

Пиджак? Точно, он же в пиджаке поверх домашней майки. Забавный вид.

На этой мысли я резко очнулась.

– Ты что творишь? – вопрос прозвучал жалобно, хоть я и пыталась казаться боевой. Вывернулась из рук Стаса, отскочила на пару шагов и горящим взглядом уставилась на него.

– О, неужели, даже не на вы? – усмехнувшись, вернул он мне колкость и уже серьёзней добавил: – Исправляю то, что не успел сделать утром!

А потом вновь преодолел разделяющее нас расстояние. Попытку оттолкнуть он умело пресёк – перехватил руки за запястья, отчего я лишь сильнее подалась вперёд, упираясь в Стаса грудью. Секунду мы просто стояли, яростно смотрели друг другу в глаза и не смели произнести ни слова. Я тяжело дышала, Стас поджимал губы… а потом он опустил взгляд ниже, к груди, которая от бурного дыхания была ещё глубже видна в декольте, и шумно сглотнул. Я задержала дыхание, ощущая, как накаляется атмосфера, как взгляд телохранителя прожигает во мне дыру, и испытывала странную смесь разочарования и довольства.

Плюс: несмотря ни на что, он хочет меня. Минус: что бы ни случилось, это всё скоро закончится. Так было каждый раз, что изменится в этот?

– Почему мы вечно ругаемся? – пробормотала я, разглядывая его лицо, замечая небритые щёки, складочку меж бровей, приоткрытые от возбуждения губы.

– Не вечно, – сдавленным голосом отозвался Стас.

– Каждый раз, когда дело касается чего-то важного.

Я горько усмехнулась, телохранитель оторвал глаза от декольте, поднял голову, встречаясь со мной взглядом. Сейчас его глаза казались почти чёрными, зрачок захватил всю радужку, поглощая золотистые искорки, и в этой бездонной тьме можно было пропасть. Утонуть и никогда больше не выплыть.

Видит Бог, я не хотела. Я и так уже наполовину провалилась в эти зыбучие пески и теперь хваталась за хрупкий край обрыва, чувствуя, как продолжаю медленно пропадать. Но его руки на моей пояснице, его дыхание на моих губах, жар тела, ощутимый через любую ткань, и прямое доказательство возбуждения, упирающееся мне в живот. Ни одна бы не устояла. Что уж говорить о глупой, помешавшейся на мужчине девчонке?

Это ведь всего один поцелуй. Ещё один поцелуй. Может, вместе с ним будет парочка прикосновений, трепет наслаждения и… и всё снова закончится, так и не начавшись. Этот мужчина кремень! Если он от чего-то отказывается, то никогда не примет. Так что плохого, если я в последний раз позволю себе подумать, будто не одна схожу с ума?

Новый поцелуй был в сотню раз нежней любого предыдущего. А их, как внезапно подсказала память, всё же было немало: первое осторожное знакомство, страсть, лёгкость, ярость и откровенное отчаяние, которое горечью отдавалось на губах всего минуту назад. Отчаяние. Моё или его? Я не знала и даже думать не хотела.

Сейчас его полынное послевкусие ещё оставалось на губах, но всё остальное захватило какое-то безграничное стремление оказаться ближе. Медленно, ласково, осторожно. За прикрытыми веками внутренний взор показывал всё ту же меня: встрёпанную блондинку в фиалковом платье, которая держится за край обрыва, боясь упасть. Я цепляюсь, цепляюсь, цепляюсь… И возможно, страсть давала бы сил держаться дальше, вскипевшая кровь, мчащаяся по венам, должна была лишь добавлять сил, но нежность меня плавила. Расслабляла каждую мышцу, медленно разгибала каждый пальчик, удерживающийся за последнее спасение.

А потом БАХ! И я провалилась. Прямо в бездонную черноту пропасти его глаз. Кажется, теперь уже навсегда.

Я очнулась от рывка – мы действительно упали. На мягкий матрас, который с лёгкостью, слегка отпружинив, принял вес Стаса, а потом и свалившуюся прямо сверху меня. Поцелуй закончился, и в полутьме комнаты чёрные глаза прожигали насквозь.

Телохранитель, приподнявшись на локтях, лежал на кровати. На огромной кровати в его комнате – как только мы сюда добрались? В углу тускло горела напольная лампа, за окном бушевала непогода, и тугие струи дождя барабанили по стеклу. Пиджак он потерял где-то по пути, оставшись в простой домашней майке и выцветших голубых джинсах. Я сидела у него на бёдрах, смотрела сверху вниз, но не ощущала власти. К чёрту, сейчас главный он! Я устала. Просто устала каждый раз в самый ответственный момент слышать глупые оправдания про исключительно деловые отношения. Устала потом расстраиваться, строить какие-то планы по завоеванию, стремиться, стараться, соблазнять.