А если вне рамок?

А если вне рамок, то преступником автоматически становится тот, кто их преступил. Причем в драке с таким высокопоставленным противником становится неизбежно. Если он не полный кретин. Этот — не кретин. И подобный подаренный ему шанс поставить на место наступающих ему на пятки сыскарей не упустит. Поднимет шум до самых небес. И тогда уже придется отмываться не ему, а преступившему закон генералу Трофимову.

Нет, силовые методы не проходят. Силовые методы для фигуранта подарок. Особенно если его взять и ничего при нем не найти. Почти наверняка не найти. Потому что ключевая фигура обычно путешествует налегке, никаких запрещенных законом или компрометирующих его предметов при себе не имея. Компромат тащат «шестерки». Они же потенциальные «стрелочники».

И что тогда можно сделать? Если без прокурорской санкции и без применения силы?

Ну разве только убедить пытающегося скрыться преступника отказаться от своих недобрых намерений. Добровольно отказаться...

А можно убедить?

Теоретически можно. Вопрос — как? Перевоспитать в оставшиеся до отлета самолета несколько часов удастся вряд ли. Да и за несколько лет тоже вряд ли. Он уже мерзавец сформировавшийся.

Тогда остается напугать.

Только чем напугать, если силу использовать нельзя? Бессилием не пугают...

Так чем же его можно отпугнуть от стойки пограничного контроля? Чего он может испугаться такого, что нельзя инкриминировать генералу Трофимову в качестве противозаконного метода силового давления? Кого фигурант может испугаться, помимо вооруженных до зубов бойцов генерала Трофимова?

Где взять такого страшилу, который один и без оружия способен вызывать чувство страха? Причем такого страха, который заставит фигуранта развернуться на сто восемьдесят градусов в двух шагах от финишной черты!

Где взять такого человека?

А ведь, пожалуй...

А почему бы нет...

Почему бы не гражданина Иванова?

Вполне может быть, что гражданина Иванова. Который стал всеобщей загадкой и всеобщим пугалом. И который всем встал рыбьей костью поперек горла.

Пожалуй что, гражданина Иванова.

Он и есть лучшая страшилка и лучшая провокация.

Гражданин Иванов Иван Иванович!

Опять гражданин Иванов... Ну никуда от него не деться.

Петр Семенович подъехал к зданию аэропорта раньше всех. А зашел позже. Как и должен координатор операции. В данном случае операции по пересечению государственной границы России.

Он приехал в аэропорт на своей машине, которую бросил на неохраняемой стоянке. Совсем бросил. Надеясь на то, что все сложится благополучно. Потому что если все сложится благополучно, таких машин он сможет купить миллион штук.

Генерал занял столик в заранее им облюбованном, удобно расположенном, с хорошим обзором, летнем кафе и заказал бутылку минералки. Отсюда хорошо просматривались все подходы к главному, входу в аэровокзал. Как поле предстоящего боя с полкового НП.

Петр Семенович пил минералку, делал вид, что читает газету, а на самом деле отсматривал подходы к зданию и следил за минутной стрелкой на своих «командирских», с дарственной гравировкой министра обороны, часах. Петр Семенович не был никаким шпиком, потому что всегда был командиром и с подобной «черной» работой не сталкивался, занимаясь лишь общим руководством. До сего мгновения не сталкивался.

Первый боец согласно графику выдвижения личного состава на исходные рубежи должен был появиться в 19.00...

Конечно, если бы генерал был не генерал, а рядовой сыскарь, он бы имел шансы заметить больше, чем увидеть....

— Первый, докладывает Седьмой. Объект Лампас находится в летнем кафе. Второй столик справа от входа, — докладывала «наружка».

— Первого вызывает Второй... Четвертый... Шестой... Двенадцатый...

— Лампас сидит... Пьет минеральную воду... Читает газету...

Периодически осматривается... Следит за временем по наручным часам... Петра Семеновича отсматривали сразу несколько постов. С четырех сторон. Так что ни одно самое малое его шевеление не могло остаться незамеченным. Две видеокамеры фиксировали каждое его движение. Еще две отслеживали подходы ко входу в аэровокзал.

В 19.06 из подъехавшего такси вышел молодой человек с небольшим «дипломатом» в руке. И прошел в двери.

— Лампас проследил взглядом мужчину в темно-синем костюме, с портфелем-"дипломатом", направляющегося ко входу в вокзал. После чего посмотрел на часы...

Первый исполнитель прошел.

Второй проследовал в здание аэровокзала в 19.12.

Третий еще спустя семь минут.

Четвертый...

Пятым был капитан Борец. Капитан был в этой пятерке главным. Потому что был «носильщиком». Капитан был «заряжен» дискетами. Они помещались у него в подошвах обуви — в массивных не по погоде и не по его сугубо штатскому виду армейских ботинках. А что поделать, если в модельные туфли дискеты не поместились бы. Конечно, нелегалы-разведчики нашли бы гораздо более надежный и менее травмоопасный для дискет способ транспортировки. Но бойцы генерала Петра Семеновича не были нелегалами. Они были просто разведчиками. Армейскими разведчиками. Которые умели переползать на брюхе нейтральную полосу, ориентироваться на местности, выслеживать узлы связи и скрытные командные пункты, снимать часовых, заметать следы, вести неравный бой, убивать и умирать. Все прочие премудрости конспиративных методов работы они осваивали по ходу. Дискеты в подошве было одно из таких изобретений.

19.38 — отметил Петр Семенович время. График соблюдался очень точно. Укладываться в отведенные для действия нормативы армейские разведчики умели.

Петр Семенович допил минералку и встал.

— Группа в сборе. Лампас направляется в здание вокзала...

Регистрация должна была закончиться через пятнадцать минут.

— Пугало на исходные, — распорядился Первый.

Пугало безучастно сидел в зале ожидания. Пугалу все было до лампочки, потому что у него ныло искалеченное, избитое тело и всякое движение отзывалось в нем болью. Пугалом был Иванов Иван Иванович.

— Поднимайтесь, — велели ему. Иван Иванович встал.

— Идите, — подтолкнули его в спину.

— Куда? — спросил Иван Иванович.

— Вон туда. Встаньте возле стенки и стойте.

— И все?

— Суньте правую руку в карман пиджака. И, если сможете, улыбайтесь.

— Как улыбаться?

— По возможности загадочно. Иван Иванович пошел.

— Погодите. Мы не сказали вам, что делать дальше.

— Что делать дальше?