Элеонора благосклонно взяла розы, а взамен протянула свою открытку с автографом. Но Анжелика отпрянула.

– Нет-нет, мне открытка не нужна. Мои подружки в Саратове тогда ни за что не поверят, что я с вами вот так разговаривала. Они подумают, что я эту открытку сама в киоске купила. Пожалуйста, напишите мне пару слов на любой бумажке. Да вот хотя бы на этой салфетке. Пожалуйста!!! Я вас умоляю-умоляю!

– Ну хорошо. Что тебе написать-то?

– Напишите так: Олечке от Элеонорочки на память. И свою загогулинку внизу поставьте.

Элеонора усмехнулась, но всё-таки взяла салфетку, правда, ручка упорно не хотела писать на мягкой бумаге, а только рвала её. Певичке пришлось потрудиться, чтобы выглядело всё это более-менее аккуратно. Она старательно выводила на салфетке своим красивым почерком дурацкую надпись.

Продюсер всё это время с улыбкой рассматривал Анжелику. А она эротично нагнулась над столом, выпятив попку и уткнувшись бюстом чуть ли не в нос Продюсеру, при этом делая вид, что с интересом следит за тем, как звездюлька царапает свои каракули. Получив порванную в двух местах салфетку, Анжелика прижала её к своей груди.

– О! Спасибо! Я эту бумажку вставлю в рамочку и повешу над своей кроватью, а перед сном я буду смотреть на неё как на икону и молиться, чтобы вы как можно дольше радовали нас своими песенками! – продолжала Анжелика нести этот бред, а потом перешла к самому главному: – А вы знаете, я ведь тоже умею петь! Ага! И я так мечтаю стать певицей! Так мечтаю! Как бы мне хотелось стать такой же, как вы!

– Вы мечтаете стать певицей? – наконец-то подал голос Продюсер. Голос у него был мягкий, бархатный, завораживающий.

Анжелика перевела взгляд на Продюсера и раскрыла рот якобы от удивления.

– Ой! Не может быть! Это вы?!! Вау! О-пу-петь!

– Вы меня знаете?! – удивился Продюсер.

– Ну конечно же! Как вас не знать! Вы же мой самый любимый актёр! Я вас несколько лет назад в фильме видела и запомнила на всю жизнь! Ага! Вы играли офицера. Я, когда вас увидела, так прям сразу и втюрилась по самые уши! На всю жизнь! Ой, я так ревела, когда вас убили! Так ревела! Я полгода после этого ходила в трауре! Честно-честно! Знаете, что я вам скажу: вы разбили мне сердце! После вас я никого больше не могу любить. И вдруг я здесь стою, а вы тут сидите на диване и смотрите на меня! Охренеть! Ой, можно я вас потрогаю?

И, не дожидаясь разрешения, Анжелика перегнулась через стол и на глазах обалдевшей от такой наглости певички погладила Продюсера по щеке. Звездюлька насторожилась, почуяв опасность от этой сексапильной фанатки, поэтому постаралась перевести внимание Продюсера на себя.

– Мишель, неужели ты снимался в кино?

«О! Его зовут Мишель? Ха-ха! Не Мишка, а, видите ли, Мише-е-ель!» — усмехнулась Анжелика.

– Да, когда-то я был актёром, – сказал Продюсер с меланхоличным видом.

Анжелика, бросив «драгоценную» салфетку на стол, восторженно прижала руки к груди.

– И не просто актёром, а талантливым, неподражаемым, супер-пупер-гениальным актёром! Ах, как вы играли! Боже! Как талантливо играли! А как умирали! О! Как вы умирали!!! Это было великолепно! Это было гениально! Я этого никогда не забуду! Вот бы мне ещё хоть разок увидеть это! Я бы всё на свете за это зрелище отдала! Ага! Это было так красиво! Вы вот так схватились за сердце, вот так запрокинули голову и медленно-медленно рухнули с коня на землю, – говорила Анжелика, наглядно показывая эту сцену. Правда, упала она не на пол, а на диван рядом с Продюсером и зашептала ему прямо в лицо: – Вы необыкновенный! Вы такой потрясный! Вы просто суперский-пресуперский!

Анжелика так близко придвинулась к Продюсеру, что казалось, ещё секунда и они поцелуются. Элеонора нахмурилась. Она поняла, что нужно срочно гнать прочь эту обнаглевшую фанатку, иначе она рискует лишиться не только любовника, но и так удачно начавшейся карьеры.

– А расскажите мне о своей карьере. В каких фильмах вы ещё снимались? – прошептала Анжелика таким эротичным голосом, словно была сотрудницей фирмы «Секс по телефону».

– Эй, ты чего здесь расселась?! Получила мой автограф, а теперь проваливай, – с нескрываемой злостью произнесла она и добавила, как бы обращаясь к головорезам: – Достали уже эти ненормальные фанатки! Лезут вечно, куда их не просят. Чуть ли не на шее виснут!

Но Анжелика уже не обращала никакого внимания на свою «кумиршу». Она с обожанием смотрела на Продюсера, а тот с интересом разглядывал её. Они очень долго, даже слишком долго, как показалось Элеоноре, не отводили друг от друга взгляда. Чего это стоило Анжелике, даже описать трудно! Но она уже вошла в раж и изо всех сил старалась доиграть роль восторженной идиотки до конца.

– Мишель! Мишель! – позвала Элеонора.

– Что? – нехотя оторвал он свой взгляд от Анжелики.

– Я хочу танцевать, – заявила Элеонора.

– Так иди. Меченый, потанцуй с ней, – обратился он к парню с ожогом на лице.

– Нет, Мишель, я с тобой хочу танцевать! – надула губки певичка.

– Я же сказал: потанцуй с Меченым. А мне некогда. Не видишь, что ли, я разговариваю! – рявкнул он и так посмотрел на Элеонору, что даже Анжелика испугалась.

У Элеоноры задрожал подбородок от обиды, но она всё-таки встала и пошла танцевать с уродливым охранником, страдая от унижения перед этой идиоткой-фанаткой и от стыда перед публикой за своего партнёра по танцу. Но ослушаться Продюсера она не могла.

А Анжелика тем временем по примеру «хорошей девочки» восторженно пялилась на Продюсера, когда тот рассказывал бархатным голосом:

– Это было так давно, что я уже стал забывать о своей артистической жизни. Я, конечно, в основном лицедействовал в театре. Кино – это так, низшее искусство. А вот театр! Здесь уже не расслабишься, не сможешь играть кое-как. Зритель, он не дурак, фальшь сразу заметит. В кино можно сделать несколько дублей, а потом выбрать наиболее удачный. А театр лишён такой возможности. Но это и хорошо. Связь со зрителем, искренняя игра – вот что ценно!

– Ах, как вы здорово говорите! Искренняя игра! Как точно подмечено! Игра должна быть именно искренней. А то бывают такие бездарные актёры, которые только и думают о том, как они выглядят на экране, красиво ли они смотрятся в разных ракурсах. А вот сама роль, характер их ничуть не волнуют. Они играют всегда только самих себя, лишь проговаривая слова текста. Тьфу, смотреть скучно! Но вы! Каким вы были замечательным офицером! Какое выражение лица, походка, осанка, манеры! Скажите, как вам удалось так перевоплотиться? Вы, наверное, перед съёмкой прочитали много книг об офицерах и о том времени, да?

– Естественно, – соврал он и перевёл разговор на другую тему: – Значит, ты мечтаешь стать певицей, как Элеонора?

– Ну такой, как Элеонора, у меня вряд ли получится стать, – скромно потупила она глазки, – но быть эстрадной певицей я всю жизнь мечтаю! Вы знаете, в детстве я часто мечтала, что вот закончу школу, поеду в Москву и обязательно стану знаменитой певицей! И тогда все мои знакомые узнают, что на эстрадном небосклоне появилась ещё одна звезда – по имени Оля Кукушкина! Это меня так зовут.