litbaza книги онлайнДетская прозаСказки французских писателей - Сидони-Габриель Колетт

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 90 91 92 93 94 95 96 97 98 ... 159
Перейти на страницу:
порывы ветра над долиной. Почему именно в тот вечер Андре было так тоскливо? Из-за «коровы», чей беспокойный голос то и дело слышался в тишине? А может быть, причина — одиночество? Но разве он не выбрал его сам?

Когда он уснул? Проснулся ли он среди ночи или все еще спал? Он был не у себя в комнате, а в сарае, но стен вокруг не было. Это было таинственное бесконечное пространство. Земля, пропитанная солнцем, терялась в тишине и мраке. Андре протянул руку, пытаясь обнаружить вокруг себя хоть какой-нибудь предмет, но старые бидоны исчезли с колченогого стола. Андре облокотился на стол, обхватив лицо руками. Какая тишина и темнота!.. Когда он поднял голову, то увидел женщину с черными волосами и нежной кожей, глядевшую на него, как та рыжая собака, что укусила его недавно.

Теперь женщина сидела на табуретке, похожей на ту, которая была у него в комнате. И у этой женщины были глаза Сони. Терпкий аромат поднимался от изнуренной земли. Раскаленные стены обращались в пыль. Было душно. Тонкая рука легла на стол. Ветер скручивался подобно солнечному протуберанцу, а затем рассыпался в воздухе йодистым запахом иссохшей травы. Все было полно ожидания. Бесшумно открывались и закрывались ставни, маленькие зеленые пятна среди ночи. Было нестерпима жарко! Андре провел по лбу рукой, она стала влажной. Он хотел протянуть руку, погладить, как когда-то, прохладную кожу, но его пальцы, казалось, прошли через годы; смуглая рука и другая, нежная, они преследовали одна другую, но женщина не двигалась. Андре застонал; в тишине он услышал собственный голос, крик страдания. И вдруг белая молния осветила сарай!.. На освещенной каменной стене Андре узнал свою рабочую одежду, висящую на толстом гвозде, изъеденном ржавчиной.

И еще здесь какой-то незнакомец, гибкий и блестящий, будто большая рыбина, и его живой взгляд, казалось, видит все сразу; он раскидывает руки, потом соединяет их, он то сгибается, то выпрямляется, вертится на одном месте; он проникает сквозь закрытую дверь, и сарай озаряется светом; подскакивая, он направляется к окну, и оно освещается тоже; он подходит к столу, слегка касаясь Андре, наклоняется к нему, смотрит ослепительно белыми глазами, и странная улыбка обнажает его сверкающие зубы.

И вот в тишине слышится, как хлопают по стене ставни, как гудит ветер, налетающий порывами и пахнущий йодом, и солью, и сорванной бурей виноградной лозой. Все происходящее кажется совершенно обычным. Незнакомец все кружится и кружится, то исчезает, то появляется, то подпрыгивает, и всюду рядом с ним белая молния. И все кажется так просто.

Мягкое тепло, не изведанное ранее, окутывает Андре, он почти не страдает, ему кажется, что-то меняется в нем. Он говорит, улыбается, кто-то сжимает его протянутые руки. Маленькие сверкающие люди окружают его и скачут вокруг; все говорят разом; Андре тоже говорит, но он говорит не один, ему отвечают, люди отвечают ему, они понимают его, и Андре вдруг так просто понять других — а раньше никогда не получалось; постепенно, незаметно для себя, он оказывается в центре круга, а люди вьются и вьются около него на все лады, под шум ветра.

Вдруг ему становится страшно. Стоя на колченогом стуле, человек-молния смотрит на него, и хотя на лице незнакомца ярко блестят его глаза и зубы, он неподвижен и белое сияние больше не освещает сарай. Андре с тревогой спрашивает себя: не ушли ли все эти люди, такие близкие ему, не исчезли ли, как молния, и они? Но останавливаться нельзя. Давайте же танцевать, давайте разговаривать!

«У тебя нежная кожа… — быстро говорит он Соне. — …Подожди», — добавляет он с усилием.

Он больше не видит сарая. Его ослепляет какое-то сияние. В глаза бьет свет, похожий на свет фары. Сколько людей говорят вокруг! Он знает их голоса, он помнит — это не те, кого он любит. Облака дыма окутывают его; это лучи прожектора на танцевальной площадке; тонкий жезл прикасается к огромному ящику. Сколько света в маленьком зале среди ночного плена!

«Расстаемся… расстаемся…», — говорит чей-то голос, свет и дым рассеиваются, барабан умолкает. Андре невероятно хочется спать. В голове тяжесть и туман.

Он слышит смех болотной птицы, он знает ее. Он не может удержать длинную белую молнию, разрезающую ночь, и птичий смех тихо угасает. «Это сон, — думает Андре. — Надо проснуться!» Но Соня по-прежнему здесь. Птица кричит, и с каждым криком из прически Сони падает шпилька, и волосы живыми кольцами рассыпаются по плечам. Соня беззвучно смеется, и ее смех стекает по спине тонкими черными змеями. Тяжелый горячий воздух заполняет гортань, набивается в уши Андре. Запах уксуса исходит от солнца, становится все более терпким. Он не может пошевелиться, но тут Соня протягивает к нему руку, и в пальцах у нее искрятся листья миндального дерева, вспыхивающие белыми и голубыми отблесками. Рука Сони приближается к нему. Но стоит Андре сжать пальцы в кулак, как листья сразу засыхают, крошатся, листва превращается в пыль. Соня ушла в ночь — ночь из стен и солнца. И тело Андре тоже исчезло, оно превратилось в маленькое мутное облако на искореженном полу сарая.

Где он? Может, он еще спит? А может, нужно проснуться? Он проснулся. Чистое небо, залитое солнцем, несло ему в окно яркий свет, запах скошенной травы, а над равниной разносилось мычание коровы — ясный, короткий звук.

Андре рывком сел на постели. Еще не ушедший сон и чересчур яркий свет мешали разомкнуть веки. Он зевнул. Зевая, подумал: сколько же дней или месяцев ему, одуревшему от ходьбы и работы, ничего не снилось? Он вытянул руки. И тут увидел, что в руке у него какая-то увядшая ветка. Он оторвал один лист, разгладил его, потом крепко сжал в ладонях этот лист миндального дерева и вновь увидел все, что произошло этой ночью в сарае, увидел человека-молнию и тех, других, увлекших его в свой танец. Они приснились ему? Он не помнил, когда сорвал ветку миндального дерева и почему он в той же рубашке, что была на нем вчера вечером. Сон ли это был? Человек-молния, толкнувший его этой ночью к тем, другим, может быть, не менее реален, чем увядшая ветвь или узкий ремешок с металлической пряжкой у него на поясе? Андре обхватил голову руками, он больше не мог быть один! Когда-то Соня понимала его; он говорил и смеялся вместе с ней; а позже появились другие люди, те, которые каждый вечер касались гладкой кожи этой женщины, что-то ей нашептывая. Соня засмеялась тогда! Она смеялась над ним, и ее смех

1 ... 90 91 92 93 94 95 96 97 98 ... 159
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?