А я замечаю среди гостей маму — положа руку на сердце, её сложно не заметить — ловлю её взгляд, и, когда в танце Дамиан шепчет: «Мне это не нравится», я только киваю. Кажется, лис-Ромион о чём с Садами уже договорился…

Где-то через час, когда в танцах наступает затишье, и нас с Дамианом разлучают — его Ромион отводит поздороваться с кем-то из старых знакомых, а меня занимает Роз — вот тогда-то я и натыкаюсь на маму.

— Виола, ты меня расстроила, — грустно говорит она, а упирающуюся Роз в это время уводит Ульрик. — Так жаль, я думала, ты уже достаточно выросла. И да, сегодня ты возвращается вместе со мной домой.

— Домой?

— В Сады.

— Мама! Я вышла замуж! — Я вскидываю руку с кольцом. — Видишь?

— Вижу, милая. И мне жаль тебя. Но твой жених будет очень занят здесь, а ты в это время выберешь себе подходящего спутника…

— Мама!

— Не перебивай, Виола, это невежливо. Итак, ты найдёшь спутника, мы выберем время, ты родишь наследницу, а потом можешь возвращаться в эту, — она морщится, — человеческую страну или домой к отцу, или куда угодно. Твой долг будет выполнен.

— Мама. Это просто… У меня нет слов!

— И хорошо. Я уже достаточно их от тебя выслушала…

— Выслушала?

— Дамы и господа! Прошу вас, — раздаётся громкий голос Ромиона, и мама улыбается мне.

— Позже поговорим, дочь.

Я ловлю взволнованный взгляд Дамиана, но подойти ближе не получается: нас разделяют гости, не меньше сотни гостей. А тем временем герольд объявляет королевский указ, выслушав который гости принимаются рукоплескать, а мне хочется сползти по стенке на пол.

Ромион — официальным языком, конечно, но суть та же — только что заявил, что править одному ему сложно, на личную жизнь времени нет, и вообще, брата он очень любит. Потому трон и корона ныне будут поделены на двоих. И с сего дня — то есть, конечно, с завтрашнего, когда пройдёт коронация — Дамиан становится королём Сиерны. Вторым, вместе с братом. Вот так вот.

Новоявленного короля тут же окружают стражники, Ромион улыбается, мама улыбается, гости аплодируют и поздравляют, у меня кружится голова…

И над всем этим громко раздаётся:

— А ведьму опять пригласить забыли?!

Виллинда, вся в чёрном, с вороном на плече, входит в залу, постукивая посохом. Кажется, отбивает она что-то похоронное. Или это из хард-рока?

И мама поворачивается к ней, поднимая руку, с которой сыплется пыльца. И Ромион спешит через всю залу, с такой широкой улыбкой на лице, что не усомнится в её искусственности просто невозможно. И изумлённые гости смотрят на Чёрную Ведьму, кавалеры закрывают дам, а стража берётся за мечи.

Всё это застывает.

— Мой свадебный подарок, — улыбаясь, говорит Виллинда в полной тишине. — У вас пять минут.

Дамиан хватает меня за руку и кланяется Виллинде.

— Спасибо огромное!

— Сочтёмся, Властелин, — усмехается ведьма. — Поспешите, время уходит.

— Бежим! — выдыхает Дамиан, и мы бросаемся к выходу.

Дамиан тоже что-то шепчет, пока мы убегаем, с его руки срываются сгустки тьмы, а позади нас надсадно каркает ворон…

Самое оно для свадьбы.

Во дворе нам встречается Туан, в парадном костюме, с цветами в руках. Мы обмениваемся взглядом, и сумка с костюмом летят к чёрту — почти буквально. Туан оборачивается, и огромный чёрный дракон расправляет крылья, топчась по клумбе незабудок и чудом не задевая так милый сердцу Ромиона дуб.

Дамиан медлит всего мгновение — потом подсаживает меня на спину дракону, залезает сам и привычно прижимается к чешуе. Не дожидаясь команды, Туан — с трудом маневрируя между клумбами — разбегается, отталкивается от земли и взлетает.

Ему вслед свистит золотая плеть и визжит скрипка, но поздно — мы уже высоко, и ало-золотые лучи заходящего солнца бьют в лицо, а совсем близко мерцают первые звёзды.

«Поздравляю», — раздаётся у меня в голове голос Туана. Я усмехаюсь.

— Этого стоило ожидать, — выдыхает Дамиан. — Стоило. Они пошлют погоню…

— Поймают дракона? — усмехаюсь я. — Ну-ну.

— Виола, твоя мать и мой брат найдут нас везде…

— А, да, кстати об этом. Помнишь моего второго друга, который демон? В общем, мы тут поговорили…

— Виола, я же просил: общайся с ним при мне!

— В общем, мы тут поговорили! И я решила! — Я замолкаю, ловя взгляд Дамиан. — Ну, Дами, это был мой подарок на свадьбу… В общем, мы же хотели жить в домике на берегу моря? Туан помог мне выбрать дом, а Габриэль — купить. А потом зачаровал его, ну, чтобы никто кроме нас не нашёл. Так что никто и не найдёт! Видишь, как своевременно?

Дамиан тихо смеётся, и его рука крепко сжимает мою.

— Виола, я думаю, нам нужно пообещать друг другу кое-что. Например, что ты не будешь заключать сделки с демоном, не посоветовавшись со мной…

— Ладно. Но я всё равно могу с ним общаться.

— Только в моём присутствии.

— Хм. Мне надо подумать. У тебя всё?

Дамиан снова смеётся.

— А у тебя, моя леди, что, имеется целый списо… — он замирает, потому что я действительно достаю из шёлкового мешочка у пояса длинный-длинный список.

— Угу. Зачитывать?

— Давай, — улыбается Дамиан.

— Пункт первый. Никаких магических схем на полу в жилых комнатах, а также в купальне, на кухне, в столовой, библиотеке, моём будуаре, коридоре и в саду. А, да, и на лестнице!

Дамиан вздрагивает от смеха.

— Х-хорошо.

— Пункт два. Никаких трупов в жилых комнатах, а также…

— Будь по-твоему. Моя леди, а подписываться надо будет кровью?

— Не говори чепухи, чернила вполне меня устроят. Учти, там внизу неустойка мелким шрифтом указана. Папин друг-юрист писать помогал.

— Неустойка?

— Да. Тонна шоколада в случае не соблюдения одного из пунктов первый раз, а во второй…

— Звёзды, Виола! — хохочет Дамиан, и даже дракон под нами дрожит, кажется, тоже от смеха. — Лучше читай свой список.

— Пункт третий: никаких скелетов в шкафу и в кровати…

Ярко-ярко светит солнце, под нами плывут облака, над головой загорается звёзды, и Дамиан, улыбаясь, слушает меня. Чуть позже, когда мы будем дома — в новом, только нашем доме — он станет целовать меня столько, сколько нам захочется. А потом, впереди у нас будет целая ночь, первая брачная ночь, и я наконец-то смогу…

Дамиан, словно читая мои мысли, придвигается ближе.

— Вставь в свой список: я и только я имею права, — он ловит одну из моих прядей, которые и так нещадно рвёт ветер, — имею права их расчёсывать.