— Но я тебя хочу. Это причина.

— Не для меня.

Снова наступила тишина. Этот разговор, сразу обреченный на то, чтобы зайти в тупик, казался даже каким-то бессмысленным. Однако для Адрианы во всем этом смысл все-таки был.

— Что есть в ней, чего нет у меня? Я же намного красивее, сильнее и влиятельнее. У меня есть все.

— Все, кроме моего уважения.

— Что?

Лицо Адрианы исказилось. Уставившись на Шейна с растерянностью, она опустила руки и даже как-то удивленно отступила. При виде ее реакции Шейн с тяжелым вздохом начал отвечать:

— Латиша пытается прислушиваться к моему мнению, помогает мне и идет навстречу независимо от обстоятельств. Она воспринимает меня как равного человека, а для тебя важнее всего то, что я выгодная партия в сравнении с остальными.

Аристия молчала. Она уже примерно понимала на что намекал Шейн, и не могла ничего возразить.

— Меня уже пытались заполучить подобным образом некоторые девушки. И знаешь почему они это делали? Потому что в их голове был устойчивый пунктик. Он постоянно твердил им, что они должны: раз — стать сильнее, два — расширить влияние и связи, три — найти себе достойного мужа, с которым можно зачать потомство.

— И это нормально! — громко закричала Адриана.

Шейн, уже не способный сдерживать злость, закричал в ответ:

— Я не животное, которое можно приобрести на любом рынке!

Его грозный низкий голос удивлял. Девушка, на которую еще ни разу в жизни никто из мужчин не кричал, просто не знала, чем могла ответить.

— Я человек, — продолжал Шейн, ударяя себя по груди, — который тоже имеет свое мнение. Меня не интересует кто из вас влиятельнее или у кого больше шансов стать сильнее. Мне важнее то, как вы относитесь ко мне, и то, что я чувствую к вам. А к Вам я не чувствую ничего.

Адриана замолчала. Ее взгляд, плавно опустившийся к полу, показал то, насколько ошарашенной она была. Больше ничего так и не сказав, она отступила и задрожала. На глазах появились слезы, и в ту же секунду, будто желая как можно быстрее скрыть их, она развернулась и бросилась бежать.

Шейн остался один. В полной тишине, и даже в легком удивлении от самого себя, он еще долго всматривался в ту сторону, куда убежала расстроенная принцесса. Поступил ли он правильно — сказать не мог даже он. Но он был уверен в том, что всю эту ситуацию нужно было разрешить сразу.

Тяжело вздохнув, Шейн приподнял голову и громко произнес:

— Можешь выходить.

— Не хочу, — прозвучал тихий голос откуда-то со стороны.

Шейн, плавно развернувшись, спокойно двинулся по направлению к говорившему. Не прошел он и пары метров, как вышел к углу, ведущему в соседний коридор. Там, прижимаясь спиной к стене, скрывалась низкая женская фигура.

Приблизившись к нужному месту, Шейн уперся локтем в стену и с легкой усмешкой навис прямо над светлой опущенной макушкой. Пусть эмоции были у него смешанными, но появление именно этого человека даже как-то украшало всю эту ситуацию.

— И что это мы делаем?

Латиша, приподняв голову, виновато, но в то же время серьезно ответила:

— Подслушиваем.

— На удивление честно.

— Я не специально. — Отведя взгляд в сторону, девушка посмотрела куда-то вдаль темного узкого прохода, по которому она вышла к этому месту. — Увязалась хвостиком, а потом просто не решилась вмешаться в разговор. Не думай, что я пыталась тебя проверить или еще что…

С каждым словом ее голос становился все тише, а лицо краснее. Явно подумывая о чем-то странном, она стихла и замерла, так и не поднимая взгляда к глазам Шейна. Эта реакция показалась даже занятной.

Склонившись еще чуть ниже, парень приподнял свободной рукой женский подбородок и с интересом спросил:

— Тогда почему у тебя такая реакция?

Девушка ответила не сразу. Еще некоторое время переминаясь с одной ноги на другую, неуверенно она заговорила:

— Я просто рада тому, что именно ты сказал. Это выглядело так… Восхитительно.

Внезапно со стороны прозвучал еще один посторонний голос:

— Опять сношаться вздумали?

Эта строгая интонация, как и мгновенное осознание того, кто говорил с подобным тоном, сразу изменили атмосферу. Шейн и Латиша, недовольно нахмурившись, отступили друг от друга и плавно повернулись к принцессе Фрее, быстро приближавшейся к ним.

— У этого семейства талант, — холодно заговорила Латиша, — испортить мне настроение может каждый второй.

Когда Фрея приблизилась, по ее взгляду сразу стало понятно ради кого она прибыла в это место. Ее глаза, устремленные исключительно на Латишу, источали уверенность и строгость. Деловито приподняв голову, сверху-вниз Фрея произнесла:

— Я не стала говорить этого при матушке, но я вижу, что меня ты невзлюбила.

— Вам кажется, Ваше Высочество. — Латиша спокойно пожала плечами. — Для меня нет разницы с кем я говорю: с вами или же вашими сестрами. По крайней мере до того момента, пока одна из вас не станет императрицей.

Шейн пытался сдерживать улыбку, ведь его реакция тоже могла послужить спусковым механизмом для начала прямого противостояния. Правда, этот ответ показался ему уж слишком забавным.

Казалось, оценила его и сама Фрея. После этих слов ее лицо исказилось в хищном оскале. Такая реакция даже напоминала поведение императрицы Мартины в те моменты, когда кто-то ее заинтересовывал.

— А ты не из робкого десятка, — натянуто продолжала Фрея. — Я еще посмотрю, сможешь ли ты стать наследницей в своей семье.

— Ага, сама пока не знаю получится ли.

— Считай, что с этого момента мы соперницы.

Латиша выдохнула. Осторожно взяв Шейна за руку, она развернулась и медленно пошла прочь.

— Вставай в очередь, — спокойно отвечала Латиша. — Первая в ней сестра Шейна.

Как только пара свернула за угол, наступила тишина. Фрея не стала преследовать их и, скорее, напротив решила уйти туда же, откуда пришла. Между тем, Шейн, мысленно прокручивавший в голове последнюю фразу, спросил:

— Моржана тебе докучает?

Латиша усмехнулась. Сжав мужскую ладонь в руках чуть сильнее, с долей иронией она ответила:

— Признаюсь честно, она — это одна из немногих причин, по которой я согласилась остаться в империи на денек дольше.

Невольно Шейн рассмеялся, а следом за ним засмеялась и сама Латиша. Их смех был настолько громким, что его было слышно буквально из разных частей всей этой дворцовой пристройки. Лишь когда они оба