— Надеюсь, что хоть тот молодой человек со справкой из психушки, который устроил нам ДТП, в Юлиной машине охранник тогда погиб… Этот-то сейчас на лечении?

— На амбулаторном. Психиатры в стационаре его немного подлечили и перевели на амбулаторное лечение. Говорят, чего бюджетные деньги зря тратить…

— И это все, что ты можешь мне сказать?

— Рад бы еще чем-нибудь тебя порадовать, — пожал плечами Новиков. — Но пока больше нечем.

— Мне сейчас на минутку показалось, что мы с тобой живем в благополучном правовом государстве… В каком-нибудь Сингапуре, где правит закон, а не дышло… Вообще никандровская служба безопасности еще существует? Или ее уже упразднили за ненадобностью?

— Свою иронию направляешь не по адресу! — парировал Новиков необоснованные, на его взгляд, нападки Глеба. — Я всю ситуацию подробно обрисовал Нелли. Сам шеф ведь недоступен. Прямо спросил: «Что делать? Если шеф через вас даст команду, мы всех этих фигурантов скрутим в бараний рог».

— И что Нелли ответила?

— Ответила: «Что за бараний рог? Я вас не понимаю». И начала рассказывать, каким хорошим мальчиком стал Дэн. Так что если я возьму этик субчиков — Корявого, Дональда и того, из психушки, — и хотя бы на время запру их в подвале, меня обвинят в похищении людей с соответствующими судебными выводами. И никто меня прикрывать не захочет или не сможет. Никандров теперь не тот. Силы за ним нет… А я жертвенным агнцем стать не хочу. Потому — ни шагу от закона.

— Понятно. Тогда Юлию все время должно окружать кольцо охранников. Подбери самых рослых, чтобы ее субтильной фигуры за ними не было видно.

— Подобрать-то я подберу и надлежащим образок проинструктирую. Только учти: они все Юльку, то есть Юлечку, боятся как огня. Знают: если она на кого взъестся, увольнение гарантировано! Один ты у нас неустрашимый. Тебе и карты в руки! В смысле — на всякий непредвиденный случай бери защиту объекта на себя, разруливай Юлины сюрпризы сам!

Новиков как в воду глядел. Чуть Юлия оправилась после уколов, сразу начала собираться в гости к Клеопатре. Хорошо хоть не возражала против охранников, только потребовала, чтобы каждый из них нес в руках большой траурный венок. Глеб попытался возражать: так нельзя, у телохранителя руки должны быть свободными. Но Новиков тихонько шепнул ему на ухо:

— Не спорь, бесполезно! Только ее разозлишь, и она еще что-нибудь придумает.

Впрочем, венки даже пригодились, когда Юлия остановила весь кортеж перед рощицей, за которой и располагалось выкупленное под кладбище обширное поле, в былые времена расцветавшее колхозной картошкой.

— Дальше пойдем пешком из уважения к Клеопатре! — объявила ревнительница торжественного ритуала.

Процессия двинулась по тенистой аллее, прекрасно заасфальтированной. Охранники, окружавшие главную паломницу, по команде Глеба подняли над головой здоровенные траурные венки, прикрыв Юлию от возможного снайпера, засевшего, не дай бог, где-нибудь на дереве. Юлия вначале выразила недовольство:

— Зачем они так высоко поднимают венки?!

Глеб объяснил:

— Таким образом как бы подчеркивается возвышенность души Клеопатры.

— Ну что ж, пожалуй! — согласилась бывшая фрейлина, она же — бывшая владелица Клеопатры.

До ворот кладбища, слава богу, дошли благополучно. Еще на подступах к цели процессию встречали горюновские секьюрити, оцепившие всю прилегающую территорию, а также рыскавшие среди богатых мраморных и гранитных памятников усопшим домашним любимцам. Два горюновца по команде своего шефа Пригорюныча услужливо распахнули тяжелые узорчатые железные ворота, в тон всей кладбищенской чугунной ограде, труду известных мастеров ковки и металлодизайна, окрашенные в траурный черный цвет. Поверх черных кованых ворот металлической вязью блестели под лучами солнца трогательные слова, сочиненные Юлией лично и отлитые в высококачественной нержавейке: «Братья меньшие, сестры меньшие, морды добрые, сердца большие! Вечно помним вас, вечно скорбим и покой ваш приватно храним!». На ограде рядом с воротами была приварена железная вывеска приветливого желтого цвета с деловой информацией: «Коммерческое кладбище домашних животных. ЗАО “Общее благоденствие”. Уважаемым клиентам обращаться по телефонам… Наш девиз — максимальный комфорт европейского уровня!».

Торжественная процессия в общем венке из роз прошла в ворота и приблизилась к мемориалу Клеопатры. Когда носители венков и букетов с прилично скорбным выражением лиц с облегчением освободились от своей ноши, выложив ее к подножию величественного памятника, Юлия обратилась к окружавшим ее охранникам с просьбой отойти подальше и оставить ее на некоторое время наедине с упокоившейся любимицей. Никто не хотел лишиться обещанных премиальных, и почти все телохранители сочли возможным подчиниться очередному абсурдному распоряжению. Не выполнили эту просьбу-приказ только Панов, Новиков, Горюнов и еще пара то ли шибко принципиальных, то ли очень тупых охранников. Юлия повернулась к ослушникам и вся в черном — черном длинном платье до земли, в черной косынке на голове, в черных перчатках на руках, с букетом алых роз, обвитых черной лентой, словно восставшая из пирамиды, и ледяным тоном повторила, что она просит оставить ее наедине с покойницей. От этой ледяной просьбы повеяло таким загробным холодом, что Новиков, Горюнов и их принципиальные подчиненные не выдержали оккультного наваждения и в страхе отступили. Глеб же и ухом не повел, а только пробурчал себе под нос тихо, но так, чтобы Юлия его все же услышала:

— И пронзай меня инфернальным взглядом, я все равно не допущу, чтобы ты маячила без прикрытия у всех прохожих на виду…

Юлия еще раз блеснула глазами, вздохнула, но, видимо, не желая омрачать торжественность церемонии неприличной перепалкой, молча опустилась на колени и припала лбом к черному мрамору постамента. Глеб, тоже прилично склонив голову, стоял за ее спиной, и его массивная фигура полностью скрывала скорбящую паломницу от посторонних взглядов. Когда оккультное общение реинкарнированной фрейлины со своей царицей, по недоразумению перевоплотившейся в кошку, закончилось, Глеб повернулся к охранникам и махнул рукой. Кольцо вокруг паломницы снова сомкнулось, что, по-видимому, не очень ей понравилось, но теперь она ограничилась только недовольными взглядами. Процессия отправилась в обратную сторону и уже миновала ворота с трогательной нержавеечной надписью, когда впереди возникла некоторая сумятица. Горюновские секьюрити, перекрывшие прилегающую к кладбищу территорию, не пропускали к воротам еще одну, на этот раз похоронную, процессию. Хоронили четырехлапую подругу семьи, всеобщую любимицу и мать обширного щенячьего семейства. Впереди траурной процессии в венках из роз несли портрет упокоившейся лабрадорши. За ним следовали носильщики с гробом покойной, за которым дюжая девица вела на поводках восьмерых беленьких сироток, повязанных за шейки траурными бантиками.

— Какая прелесть! — на минуту забыв о своей горестной утрате, всплеснула руками Юлия и хотела направиться к милым крошкам. — Не смейте таскаться за мной, если не хотите вылететь с работы! Я уж позабочусь, чтобы особо надоедливые не получили ни доллара и даже ни рубля из оговоренного гонорара! — цыкнула она на обступившую ее охрану. — Учтите, в контракте черным по белому записано, что недовольство охраняемой есть достаточное основание для аннулирования оплаты!