— Разумеется, не следует, — согласился Глеб. — Я вообще за то, чтобы расцветали сто цветов, и не только цветов — любых полезных и даже бесполезных растений! Пусть даже свободно цветут и вредные! Потому что неизвестно еще, что хуже: наблюдать цветение сорняков или дать возможность непонятным дядям и тетям определять, какое, образно говоря, поэтическое и прозаическое растение вредное, а какое — полезное. Ясно же, что вредоносность или полезность будут определять за взятку, по знакомству или по дури определяющих. Причем последний метод определения влечет за собой гораздо большие разрушительные последствия, чем два первых. Проще говоря, я за свободу творчества.

— Ну вот, — облегченно вздохнул врач, — вижу, моя гипнотерапия подействовала. Надеюсь, что впредь вы не повторите попытки задушить даже самого бесталанного поэта!

— Душить поэта? — изумился Глеб. — У меня и в мыслях никогда такого не было. Пусть все пииты без исключения живут и здравствуют!

— Но в гипнотическом состоянии вы признались, что хотели задушить поэта и вас едва оттащили от несчастного стихотворца!

— Ах, вот о чем я рассказал вам в гипнотическом сне! Да, я действительно хотел задушить одного бездарного рифмоплета и считаю, что прикончить такую гадину захотел бы любой нормальный человек! — и видя протестующий жест профессора, Глеб пояснил: — Мы вычислили и задержали маньяка, который после зверских мучений убивал детей. Последними его жертвами были две девочки-подростка. Одна из них была еще жива и успела рассказать перед смертью, что этот изверг проделывал с ней и с ее уже замученной подругой. И вот я вхожу в кабинет и вижу, как этот зверюга, придуриваясь и кося под дурачка, декламирует следаку свои вирши. Тут нервы у меня не выдержали: меня едва оттащили от этого выродка. И знаете, что не дает мне покоя? Если бы я этого вурдалака даже не убил, а только избил, то загремел бы в тюрьму. А он отправил на тот свет двух несовершеннолетних девочек — это уже точно доказано, а сколько за ним еще детских трупов, неизвестно, он этого не помнит, он же дурачок — и пошел на чистые белые простынки лечиться. Заманивать к себе детей, пытать и убивать ему ума хватает. А как отвечать за свои преступления, так нет — извините, он больной!

— «Дура лекс, эт лекс», как говорили римляне о своих законах, — меланхолично вздохнул гипнотизер.

— Да, — согласился Глеб. — Как видно, римляне были такого же мнения о древних законодателях, как россияне о своих нынешних.

— Понимаю ваши чувства, — задумчиво почесал академическую бородку профессор. — А вскоре после этого эпизода вы познакомились с симпатичной девушкой Юлей?

— Что вы, доктор! Не с симпатичной, а с прекрасной, чудесной, очаровательной, идеальной девушкой Юлией!

— Теперь причина вашего странного состояния мне ясна! В вашем сознании произошел конфликт взаимоисключений! Это как вода — и камень, лед — и пламень! А у вас: ужасное — и прекрасное, презрение — и восхищение, ненависть — и любовь! В результате на фоне нервного переутомления в ваше подсознание вторглись видения! Но теперь причина странного состояния вскрыта, отдохнете, отоспитесь и станете как новенький! И по поводу экстрасенсорных воздействий подросших детей-индиго наука пока ничего определенного сказать не может, так что и я промолчу.

Когда Панова подлечили после ранения, врачи настоятельно посоветовали ему еще отдохнуть в санатории, а начальство выделило для него путевку со скидкой и разрешило наконец-то отгулять хотя бы часть не использованных ранее отпускных дней.

— Ты нам нужен здоровым и бодрым! Так что отдыхай и набирайся сил. Работы тебя ждет по возвращении непочатый край! — напутствовал Глеба начальник отдела полковник Медведев.

И любимый начальник не обманул исполнительного подчиненного, к которому всегда благоволил. Как только отдохнувший и посвежевший в санатории Глеб переступил порог родного отдела, ему вручили командировочное предписание: нужно было выезжать в горячую точку. Глеб попытался отбояриться: мол, почему опять я? Ведь не так давно ему уже пришлось съездить в те края…

— А кто, если не мы?! — развел руками полковник. — Не сынков же депутатов, министров, олигархов и прочих элитных олухов туда посылать? К тому же все они проживают за границей, туда повестки из военкомата не доходят.

— Но я даже не успел купить комнату в коммуналке! И деньги на эту покупку уже в банке лежат! Может, я сначала исполню свою мечту, а уж потом поеду в командировку? — попытался увильнуть от почетного задания Глеб.

— Нет, ты сначала съезди в командировку! — отклонил его просьбу полковник. — А потом, может, тебе и комната не понадобится. Деньги же в банке не пропадут, в случае чего их переведут твоим родителям…

Вот и пришлось Глебу опять надевать каску и бронежилет. А какие интересные истории в тех краях с ним приключились, рассказывать не стоит. О них и так каждый день пишут в газетах и для наглядности показывают по телевизору.

Исполнив свой профессиональный долг, Глеб вернулся назад без царапинки, с чем его поздравляли все сослуживцы и знакомые. Позвонил он и Новикову, поделился своими впечатлениями об удачной командировке.

— И ты согласился опять туда поехать?! — воскликнул бывший боевой товарищ вместо поздравления со счастливым возвращением. — Ты знаешь, что я сейчас делаю указательным пальцем другой руки, не той, в которой держу мобильник?

— В свой адрес крути пальцем у виска! — парировал Глеб. — Все мучаешься от безответной любви к Нелли, влюбленный антропос?

— Это Нелли мучается от вынужденного общения с твоей Юлечкой! Недавно буквально рыдала у меня на плече, причитая: «За что мне такое наказание?!» Но я дал слово не говорить ничего плохого о Юлии, значит, на эту тему молчок! Тем более что твоя идеальная любовь только что срочно вылетела в Южную Америку — помогать хилерам и вудистским колдунам долечивать Маршу.

Дальше Новиков поругал Курсакова с Духанским: они так и не смогли дознаться, точнее — доказать, что с погибшими киллерами в машине. были Серый, Дональд Табунов и кто-то еще.

— Помнишь, какими гоголями ходили Табунов-старший — ДДТ — и Васяня Толстопятов, когда Никандров отдавал концы в Швейцарии? Сам черт им был не брат! А как Никандров оклемался, воспрянул здоровьем и духом и вернулся в Россию, чтобы опять взять бизнес в свои руки и разобраться с заказчиками убийства его сыновей, и Васяня Толстопятов, и ДДТ срочно отбыли в Испанию. С чего бы это? И почему такая спешка?

— Да, эта поспешность наводит на подозрения, — согласился Глеб. — Но тогда получается, что ни Табунов-младший — Додик, ни Серый к убийству Никиты и Изяслава непричастны? Они-то возвращения Никандрова не испугались и никуда не уехали!

— А ты разве ничего не знаешь? — удивился Новиков. — Дональда Табунова убили! И зарезал его Бубняй самолично! Причем когда убийцу задержали, он не стал отпираться и сразу написал явку с повинной. Объяснил свой поступок тем, что защитил кристально чистые понятия от осквернения и покарал их, понятий, гнусного осквернителя! И следователю во время допросов, и судье с прокурором во время судебного процесса он прямо в глаза резал правду-матку. Мол, это вы, служители так называемого закона, исповедуете двойные стандарты: сынков-мажоров не трогаете, а сермяжную скотинку чуть что — гнобите по полной! А для тех, кто живет по понятиям и чтит понятия, все равны! Оскорбил понятия, так будь ты хоть сыном уважаемого авторитетного бизнесмена ДДТ — получай по заслугам, то есть по понятиям!