Цыбуля стоял у шлагбаума и вглядывался в темноту. Дорога уходила в незнакомое и непонятное Косово плавным зигзагом. Деревья свешивали ветви на дорогу, придорожные кусты сокращали видимость. Одинокий фонарь где-то впереди за поворотом высвечивал немногое, а черноту делал еще чернее.

Цыбуля был взвинчен, но одновременно боролся со сном. Днем покараулили северный въезд, потом удалось подремать, но как-то душно, рвано, до липкого пота. БТР после полудня прогрелся и достиг банной кондиции, только поддавай. Толком не отдохнув, экипаж снова попал на вахту – в ночь. Людей не хватало, воды не хватало, ясности в понимании расклада не хватало больше всего.

– Четвертый, доложите обстановку. Прием! – Кажется, знакомый пацан из взвода связи.

– База, здесь четвертый. Без происшествий. Прием.

– На западе в поселке опять горит что-то, видел?

– Не засоряй эфир, и без тебя стремно. Отбой.

Цыбуля подумал-подумал да и забрался на БТР. Над кустами за ограждением небо мерцало оранжевым.

– Чего топаешь? – недовольный и сонный голос Коновалова донесся из открытого люка. – Куда ушел-то?

– Ты, Коля, не спи давай. Терпи.

Коновалов вздохнул.

– Держусь, не дрейфь.

Со стороны дороги донесся постепенно нарастающий ритмичный поскрипывающий звук.

– У тебя там вода осталась? – спросил Коновалов.

– Тихо!

Цыбуля всматривался в тени и отсветы. Что-то мелькнуло за изгибом сквозь ветки орешника. Цыбуля спрыгнул с БТР, перебежал к бетонному блоку, снял автомат с предохранителя, встал на одно колено. Посмотрел в бинокль с просветленной оптикой. Метрах в ста одинокий велосипедист ехал к блокпосту.

– Колян, гости у нас!

Коновалов высунулся из башни, тоже стал вглядываться в дорогу.

– Что за спортсмен?

– Стой! – громко крикнул Цыбуля. – Стоп!

Велосипедист приближался. Башня БТР за спиной Цыбули ожила, опустила пулемет к дороге.

– Стой! Стрелять буду! – предупредил Цыбуля.

И дал короткую очередь перед колесами велосипедиста. Тот уронил велосипед, неуклюже отпрыгнул вбок, поднял руки и пешком направился к блокпосту. Худой смуглый мужичок.

– Не стреляйте! Господин полковник Платов! Нужен срочно. Пожалуйста. У меня для него сообщение.

– Что? Платов? Может, тебе маршала Рокоссовского позвать? Давай, мужик, двигай отсюда, иди, иди. Утром приходи. Утром.

Цыбуля повел стволом автомата, пальцами показал на запястье.

– Нет времени! Сейчас! Пожалуйста! – настаивал визитер. – Платов. Сообщение. Мне нужно передать ему лично!

Цыбуля демонстративно прижал приклад к плечу, прицелился под ноги незнакомцу. Тот опустился на колени:

– Очень надо, братушка! Радо! Радо в плену! Помогите! Полковник Платов. Семь-ноль-семь-ноль, «су-ха-я».

– Что он несет? – удивленно спросил Коновалов.

– Дух ты необученный! – возмутился Цыбуля. – Это ж еще с зимы наш пароль старый. Боснийский…

И включил рацию.

– База, здесь четвертый. Накаркал, гад? У нас гости. Мирные вроде. Пришли кого-нибудь срочно – надо к начальству проводить. Прием!

Через пару минут за ними подъехал «уазик».

Платов вышел на крыльцо АТБ, строго взглянул на нежданную делегацию.

– Кто такой? Почему ночью?

– Лично вас спрашивает, товарищ полковник, – доложил Цыбуля. – Пароль назвал, правда, древний.

Из ниоткуда возник Бек.

– По-русски говоришь? – спросил Платов у косовара, мнущегося за спиной у Цыбули.

Илир неуверенно помотал головой и громко сказал по слогам, глядя на русского начальника:

– U-ŠA-TA-LI!

* * *

В штабной комнате Бек расстелил на сдвинутых партах двухкилометровку территорий к югу от «Слатины», красным карандашом обвел ущелье, где располагалась бандитская база.

Платов и Бражников склонились над картой. Илир, путаясь в деталях, старался максимально точно показать траекторию своего движения в «Гнезде» Смука. Бек негромко переводил с сербского:

– …остальные наши залегли наверху. Когда нас с Радо заметили, он успел фонариком дать сигнал «ожидайте», а меня отправить к вам. Мы разделились, он смуковцев за собой повел – отбежал в другую сторону, вот туда, что-то крикнул несколько раз…

Военные смотрели на него внимательно, и Илир не понял выражения их лиц. Тихо и невнятно добавил, извиняясь:

– Радо стоял как на ладони… Я никак не мог ему помочь… Выбрался с базы только… Там заминировано вокруг, воронки на склоне… я из их логова через ворота пробрался… хитростью… Через горку, какими-то козьими тропами сюда, напрямик, короткой дорогой…

Платов и Бражников ждали, когда Илир договорит, посматривали на Бека. Тот шагнул к карте, стал показывать, переводя несколько вольно:

– Говорит, можно помочь Радо. Вот с этой горки база как на ладони. На минном поле коза пасется. Воронки свежие. Тропинка там есть по склону. Хитрая, в обход ворот. Напрямик. Короткая дорога в их логово.

* * *

Цыбуля мчался к дальней стоянке тяжелой техники, не чуя ног.

– Беда! – шептал он сам себе, чтобы говорить хоть с кем-то, чтобы не остаться один на один с тем, что случайно понял из слов подозрительного косовара. – Ёха-матреха!.. Ушатали!.. Беда-беда-беда!

Добежав до стоянки, сбавил шаг, деловито пошел вдоль бронетранспортеров, колотя то ладонью, то кулаком по бортам и люкам.

– Подъем, сонное царство! – кричал он, не обращая внимания на возмущенное шиканье и вялые угрозы.

Из люка высунулась голова заспанного Сани Зуева.

– Цыбуля, ты совсем края потерял? Что людей будишь?

Сержант ответил серьезно, без привычной усмешки:

– На том свете отоспишься! Шатай в беде!

* * *

– А кто такой этот Радо? – спросил Бражников.

– Лейтенант, проводи-ка гостя поближе к кухне, – велел Платов. – Пусть пока чайку попьет, что ли.

Бражников положил косовару руку на плечо:

– Пойдем-ка, друже!

Илир обернулся на пороге:

– Лето, светает рано, господин полковник! Очень надо поторопиться!

* * *

Платов и Бек остались одни.

– Совет в Филях, понимаешь! – возмутился полковник. – Стрелки, минные поля. «Ди эрсте колонне марширт…»

– Андрей в плену у бандитов. Представь, какой это козырь, если поймут, что он русский. А они поймут. Сербский у Шаталова на уровне «Зыс из зе тэйбл».